Кирилловская стоянка

Глава 7

Кирилловская стоянка

«Готов ли ты писать главу о Кирилловской стоянке?» -спросил я себя и отправился на кухню. Там размораживалась вишня. Ею нас изредка снабжают соседи, с дачи привозят. Это какая-то удивительно сладкая вишня, но с виду самая обыкновенная. Я не дожидаюсь, пока она размерзнется полностью, и ем чуть ли не в полуледяном состоянии. Ибо вкусно.

Поедая такую где-нибудь на природе, я бы наверное плевал косточки на землю. Чтобы вишня тут выросла. А часть косточек не прорастет, и через много веков их откопают археологи. Они конечно же удивятся - как тут появились косточки? Ведь следы вишневой древесины рядом не найдены. Значит, косточки принесло разумное существо. Может быть несколько - стая птиц, и у каждой по вишневой косточке в клюве. Или человек с газетным кулечком, полном вишен. Но это всё будут домыслы, потому что по россыпи косточек невозможно точно восстановить, кто их сюда принес и зачем. Ведь моих-то костей тут не будет!

Другое дело, если человек ел вишню в пустынном месте, подавился, умер, был забыт, и после археологи сопоставят скелет с косточкой и сделают однозначный вывод.

Кирилловская стоянка читателю обычно представляется предметом известным, но отдаленным, как египетские пирамиды. Сжатые популярные знания таковы - в конце 19 столетия, археолог Викентий Хвойка нашел «стоянку» каменного века, возрастом 35-10 тысячелетий до нашей эры. Кости мамонта, много. И шерстистого носорога. И очаги. И кремневые орудия. Два слоя, один глубже и древнее, другой чуть современнее, а наверху горы - еще один, уже с керамикой, но еще без металла. Об этом третьем слое пишут мало, всё больше о первых двух, да рисуют картинки - дикие люди живут в шатрах, где каркас из костей и бивней мамонта шкурами обтянут. Классическая иллюстрация.

А Кирилловская стоянка ведь совсем близко, за автобазой на Богуславском спуске. До сих пор. И не всё так просто и ясно с жильем - вероятно, в нижних двух слоях вообще никто не жил в прямом смысле слова. Тем более в сказочных домиках из бивней. Чтобы вести разговор дальше, я должен, как в случае с участком от Нижнеюрковской до Иорданского переулка, дать описание местности.

От Иорданского переулка надо совсем немного пройти дальше по Фрунзе, чтобы попасть на Богуславский спуск, южную его часть, что отходит на юго-запад, а потом резко сворачивает на северо-запад. К югу от спуска лежат холмы и въевшаяся в них автобаза, а к северу - здания бывшего Подольского роддома, а ранее больницы Зайцева (дома 59, 61, 61-А и так далее по Фрунзе). В 2015 году там офисы компании «Фармак».

Богуславский спуск коромыслом огибает автобазу, «медицинский квартал» и бывшие объекты промзоны, обретшие вторую жизнь с 2014 года. С северо-западной стороны вход на Богуславский преграждают ворота на охраняемую территорию. В южной же части спуска проход открыт, там постоянно дежурят в машинах, отдыхая, наряды охранных патрулей, и пустынная дорога будто въезжает по террасе, сначала прямо, потом поворачивая, постоянно и плавно наращивая высоту.

Богуславский спуск впервые появляется на картах конца 19 века как Богословский переулок. Богословский понятно почему - от сгинувшего, но где-то здесь обретавшегося монастыря. Переулок был проложен перпендикулярно Кирилловской (Фрунзе) улицы в овраге между нынешними отрогами с дачами «Кожевника» и тогда равным с ним по длине отрогом Кирилловской стоянки. Начинался переулок не там, где теперь Богуславский спуск, а по месту Подольского роддома, Фрунзе 61, где оканчивался овраг, что лежит между упомянутыми отрогами. Наверху овраг подходил к улице Подольской (не существует, соединялась с севером Половецкой, по крайней мере на 1913 год). Вдоль оврага протекал ручей, на коем вплоть до стыка 19 и 20 веков был пруд.

В 1930-х уже Богуславский переулок имел вид дороги от улицы Куренёвской, как тогда переименовали Кирилловскую, к перекрестку Нагорной, Половецкой и Новобоговутовской. Не столь прямой, как раньше. Но вплоть до конца семидесятых по нему еще можно спуститься от Лукьяновки и Татарки, а название «спуск» оправдано предназначением. А потом, кроме прочего к Олимпиаде 1980, наверху затеяли стройку гостинично-спортивного комплекса «Авангард». Так верхушка Богуславского спуска была отделена от Лукьяновки с Татаркой, а сам «спуск» как улица изогнут на север и северо-восток с тем, чтобы снова подключиться к улице Фрунзе.

В месте первого, если считать с востока на запад, поворота Богуславского спуска, над ним нависает огромный мыс холма с дачами «Кожевника». Там у обочины, слева лежат бетонные блоки. Взобравшись мимо них можно выйти к самому склону, и если затем пойти налево, доберетесь по террасам с родниками до задворков нотной фабрики. По ходу открывается сказочный вид - наверху за край почти отвесной горы цепляются избушки, к ним снизу зигзагами проложены ступени.

Автобаза входит в горную цепь эдакой бухтой, словно раздвигая холмы. Плоское место это неспроста напоминает пустырь за кирпичным заводом Рихерта. Ведь здесь тоже был горный отрог, почти весь срытый для нужд другого кирпичного завода - Зайцева. Именно на этом отроге и обнаружил Хвойка то, что получило имя Кирилловской стоянки. Сейчас от нее, от раскопанного мыса, уцелел кусочек за автобазой, напротив отрога с «Кожевником». Примерные координаты: 50°28'23.59"N (50.473219), 30°29'20.42"E (30.489005).

Если же за бетонными плитами пойти направо и вперед, по дорожке между отрогом «Кожевника» слева и стеной автобазы справа, мимо возвышающейся на ней сторожки и шумящего в коллектора ручья (что течет под оврагом между «Кожевником» и огрызком мыса стоянки), то упретесь в забор дачного товарищества, с калиткой. Дорожка там поворачивает вправо и ведет к лестничкам, устроенным на уступах. Если встать к калитке лицом, то слева дальше, уже за забором идет, образуя берег оврага, мыс «Кожевника», а по правую руку, наверху, будет уцелевшая часть раскопанного Хвойкой склона, известного по знаменитому снимку.

Раскопки, фотография Хвойки, конец 19 века.

Остатки мыса раскопок, фото 2013 года.

На современном снимке, верхняя часть - то, что осталось от раскопанного и уничтоженного отрога. А вот нижняя часть вызывает у меня вопросы. Это некий бугор, испещренный узкими обвалившимся лазами. Я светил туда фонариком, но видел только осыпавшиеся подземные ходы. Что это такое, трудно предположить.

От бугра можно начать лезть на склон. Самый его верх огражден забором, надо полагать, тоже дач «Кожевника», переползших и на гору по северную сторону оврага. Взбираясь под край обрыва, надо быть предельно осторожным, чтобы не навернуться. Высоко! Полное восхождение я снял и показал в фильме «Возвращение в Логово Змиево». Фотографии ниже сделаны с небольшого уступчика почти наверху. На первой запечатлен открывающийся оттуда вид на автобазу. На ее месте раньше продолжался этот холм, и под ним была Кирилловская стоянка, а на его поверхности - первобытные землянки. Здания в кадре примыкают к адресу Богуславский спуск, 3.

Остальные две фотографии - кромка обрыва и снимок с противоположным ракурсом. Деревья тут не удерживаются, падают.

Вообще там, на самой верхотуре, два уступа, ниже и выше. Высший - правее, если смотришь на холм. Но туда сложнее залезть. Первый просто штурмуешь, а другой надо чуть обойти и потом, прижавшись к суглинной стенке, ступать по узкому, грозящему обвалиться карнизу. А он прерывается, и надо скакать. Я проделывал это, держа в одной руке видеокамеру. Бывают неотвратимые вещи, про которые понимаешь, что опасно рисковать, можно сломать шею, но ценность исследования и собственная дурость перевешивают чувство самосохранения. Я был наверху склона с Кирилловской стоянкой! Вот, могу показать на старинной фотографии место, куда долез. И что там? А вот, видео и снимки есть, пожалуйста. Впервые за сто с лишним лет. Никто тут альпинизмом не занимался, землю не рыл, сама только обваливалась.

Историческое ощущение, что я тут за век один, было фоновым. Кураж гасился насущными делами - следить, чтобы не упасть, не забыть снять всё на видео и сфотографировать. А что снимать? Что важно, что потом пригодится исследователям?

Внизу стоял на стрёме Коля. Я старался не попасть в поле зрения охранников, ибо краеведческие полевые изыскания обычно вызывают у них подозрение. Кто такие, зачем камера, фотоаппарат, что делаете? Простые люди здесь не ходят. Вы злоумышляете!

Надо было запечатлеть всё быстро и сваливать.

Вообще, как мы это место нашли. Началось с того, что я поехал на Петровку за книгами и купил пачку брошюрок про Киев, выпущенных в 1982 году издательством «Наукова думка». Среди них была книжка Телегина «Там, где вырос Киев». Телегин помимо прочего поведал о Кирилловской стоянке и о том, что ученые считали, будто она давно застроена. Думаю, ученые особо просто не заморачивались этим вопросом и не выходили на местность. И вот краеведы из Института Автоматики МинСвязи, что на улице Татарской, В. Черкун и Е. Малаховский, нашли 15-метровый остаток мыса, где Хвойка проводил раскопки стоянки, и провели туда Телегина, со стороны Татарки, на восток. Упомянул Телегин в книге и автобазу.

Это засело у меня в голове. Сразу отправиться на поиски не было ни времени, ни - тогда - особого желания.

Спустя некоторое время, когда мы снимали первый сезон «Киевской амплитуды», однажды договорились встретиться для съемок очередной серии. Кирилл Степанец и Коля Арестов не смогли приехать, и я, немного поторчав наверху станции метро Лукьяновка, решил побродить сам. Мой рюкзак был набит набором вещей, которые я таскаю на вылазки -камера, фотык, фонарик налобный, фонарик ручной, газовый баллончик, еще всячина.

Тучи сгущались, я прошел до Багговутовской, свернул на славную покойницкой тишиной Пугачева, а оттуда в незаметный переулок на Врублевский спуск, где до революции ходил трамвай. Нынешние любители старины с придыханием именуют окрестности «Киевской Швейцарией». Сейчас это хреновейшая асфальтовая дорожка, идущая вдоль гаражей над Репяховым яром. Дорожка прерывается ямами, возобновляется, затем вовсе исчезает и надо топать среди мусора и зарослей репяхов.

Пошел ливень, и единственное, что у меня не промокло, это кроссовки «Адидас». Камуфляжная куртка, штаны - всё отяжелело от воды. Я выбрался на дно яра, где проложены бетонные плиты. Поверх всё занесено глиной от ручья, частично спущенного в коллектор. Из-под крутых берегов яра сочатся родники и через непролазные дебри репейника и лопухов несут с собой глину.

Время от время делая снимки, я бодро зашагал по яру в сторону психбольницы имени Павлова. Глина образовала на дороге островки, у меня был выбор - идти по ручьям между ними, или увязать в глине. Я предпочел глину.

На повороте к Павловке почему-то скопилось много такси, я не хотел попасть под машину, и подошел к горе, на которой стоит больница. Там на склоне я раньше, по видео, заприметил вроде бы пещерку под корнями дерева. Кстати надо ее попробовать найти.

Дождь - проливной! Я цепляю фонарик на лоб, карабкаюсь, пачкаю ладони об черные стволы деревьев. Вход в пещеру или просто яма? Снизу на меня глядят люди, принимая за одного из пациентов, которых часто можно повстречать в округе. Сосредоточенно свечу фонариком в яму. Ага, это просто пустота под корневищем. Надо спускаться! Снова перехватываю

деревья.

Уже все промокло, холодновато, надо домой двигать. Но черт подбивает меня исследовать Кирилловские высоты. Думаю - пройду вдоль Фрунзе, буду залезать всюду, куда получится, а затем поверну к метро. Около Смородинского спуска я открыл для себя новую тропку, частично умощенную камнем и кирпичом - и едва не полетел с нее носом вперед. Позже я узнал, что это были окрестности усадьбы художника Све-тославского. Я осмотрел несколько участков склона, затем обошел по Фрунзе автобазу и, свернув на Богуславский спуск, забурился в обход, между автобазой и склоном. Тогда-то я нашел ручей в коллекторе и остатки отрога, под которым рыл Хвойка - однако не просёк, что это Кирилловская стоянка.

Дальше я упорно лез, надеясь выбраться на противоположную сторону «бухты», чтобы отыскать пещеры, связанные с делом Бейлиса, но из опасения спалиться перед охранниками пришлось медленно возвращаться, прячась за кустами и мусором. Кстати на современных электронных картах какой-то фантазер ввел для этой местности название «Богуславщина». Выдумка! Никогда такого названия не было.

Позже я более основательно стал собирать разрозненные и, как оказалось, довольно скудные сведения о Кирилловской стоянке. Мне на глаза попал план местности, нарисованный Хвойкой, и там был ручей вдоль горного мыса. Ага! Вот она, зацепка! Сопоставив всё по картам, аэро и спутниковым снимкам, мы с Николаем Арестовым отправились туда уже в сухую погоду, тщательно идя вдоль склонов горной гряды со стороны Иорданского кладбища - важно было вживую проверить ориентиры. И да, разрытый Хвойкой мыс оказался точно в вычисленном месте.

И вот стою под его краем, надо мною ограда, я на узкой полоске глинистого уступа, негде толком развернуться. Сбоку сверху невнятно слышится музыка - там чья-то дача, живут и не ведают, где. С уступа гляжу на автобазу и вспоминаю написанное в восьмидесятых Телегиным, что построили ее недавно, а краеведы из Института Автоматики предлагали поставить на уцелевшем месте Кирилловской стоянки памятный знак. И грезил Телегин новыми раскопками...

Нет ни знака, ни раскопок. Кирилловская стоянка снова погрузилась в забытие, пока мы не пришли к ней с видеокамерой.

Сложно представить, что внизу не было этих грузовиков, тракторов, хозяйственных построек, собственно и самого «низа», а вперед выдавался отрог, такой же, как находящийся рядом от него к югу, с дачами «Кожевника».

В обозримом прошлом, в 19 веке, перед отрогом, со стороны Кирилловской улицы, было две усадьбы. Юго-восточная -Багреева, северо-западная - производителя валенок Зиваля. Соответственно часть склонов отрога принадлежала Багрееву, и часть - Зивалю. По усадьбе Зиваля и вдоль южного склона, мимо ручья, проходила дорога и затем тропа на Лукьяновку -собственно Богословский переулок. А вдоль усадьбы Багреева и по другую сторону отрога, вдоль его северного склона, шла дорога к кирпичному заводу Багреева - а точнее, купчихи Ксении Ивановне Тереховой-Багреевой.

Поглядим на карты, нарисованные Хвойкой. У меня два варианта карты отрога, сканы плохого качества, но других нет. Один, на русском языке, взят из «Трудов одиннадцатого Археологического съезда в Киеве» (1899, том 1) - статья «Каменный век среднего Приднепровья», другой, с подписями на украинском, из альманаха «Матеріали до українсько-руської етнології, Вовк Хв.» (1899, том 1). В том же альманахе дан ценнейший общий план местности, начнем с него.

По легенде внизу карты вы сами разберетесь, что к чему, но сделаю несколько примечаний.

Карта из альманаха Вовка, как и прочие материалы, помещенные им, получены от самого Хвойки и неких «земляков».

Буквой «а», которая больше похожа на «2», обозначены пещеры. Перечислю их слева направо.

Первая пещера, а точнее группа пещер, расположена на склоне отрога, противоположном западному склону отрога Кирилловской стоянки. На карте - чуть левее и выше буквы «D». По современным ориентирам речь идет о местности к западу от автобазы (и западной ее части). В одной из этих пещер обнаружили труп мальчика Андрея Ющинского, жертвы в знаменитом деле Бейлиса.

Далее, как понимаю, группа пещер на нынешнем Сморо-динском спуске, среди них Кирилловская пещера или Змиева. Подписаны как «29», где одна цифра над другой.

Следующую «а» Хвойка поместил под Кирилловской церковью (буква «F»), у северо-западного угла церкви, на северном склоне холма. И еще одна «а», пещера, тоже около Кирилловской церкви, в сторону Кирилловской улицы.

Кладбища на карте Хвойки. Буквой «О» помечено кладбище на Щекавице. Правее от него - старообрядческое кладбище на Юрковице. И ниже его - Иорданское кладбище. Большая его часть, как видим, лежит на отроге, где теперь дачи «Кожевника». Там же Хвойка нарисовал нечто, похожее на бумеранг - не остатки ли это вала в сей угловой части мыса? Мыс напротив, правее, с буквой «В» - это и есть мыс с Кирилловской стоянкой. Можете представить, что теперь он как бы спилен почти до того основания, где все эти отроги словно зубы крепятся к десне - возвышенному материку.

Буква «D» - это отрог северо-западнее от Кирилловской стоянки и нынешней автобазы (скорее всего, залезая на ее западную часть).

Выше, буквой «С» в украинском варианте карты написано «могилы», а это значит - курганы.

Поглядим теперь на две карты мыса Кирилловской стоянки, по месту коего теперь автобаза на Богуславском спуске. Они относятся к раскопкам самого верхнего культурного слоя, отнесенного Хвойкой к неолиту. На глубине до трех метров -никаких мамонтов, а черепки керамики, кости более современных животных, обвалившиеся землянки.

Для ориентации - внизу карты, под ставком и ручьем -отрог с дачами «Кожевника».

Номерами Хвойка пометил свои находки на плато холма и подробно описал каждую в статье «Каменный век среднего Приднепровья». Но этот почти поверхностный культурный слой Хвойка обнаружил позже древнейших, поэтому и я не стану забегать вперед.

В конце августа 1893 года Хвойка осматривал усадьбу Зива-ля (имела адрес Кирилловская улица, 59) и обратил внимание на знаменитый впоследствии отрог горы. В северном склоне, заросшем деревьями и кустами, Хвойка заметил несколько мест, где добывали глину, и решил поглядеть там из каких слоев грунта состоит холм.

В самом нижнем слое, «серо-зеленоватых мелкозернистых песков», Хвойка увидел правильный желто-белый круг. С этого всё и началось. При небольшом раскопе вглубь круг оказался бивнем мамонта. Хвойка не спешил рыть дальше, а тем паче хвататься за бивень и пытаться его вытащить. Он смекнул, что рядом могут быть еще другие древние кости, и что без тщательных раскопок не обойтись.