ПЕЧЕРСК


ПРИБАВЛЕНИЯ № 41 2

ПРИБАВЛЕНИЯ № 41 2

Первый жалованный оклад оному положен был грамотой царей Петра и Иоанна Алексеевичей 11 января 1694 г., коей на учащих и учащихся повелено отпускать из киевской казны и магазинов по 50 рублей деньгами и по 50 четвертей хлеба. В сей грамоте училище Киево-Братское именовано только просто училищем или школами; а уже в грамоте царя Петра Алексеевича 1701 г. сентября 26 названо Академиею, и дано ей право самой и Киевскому митрополиту судить студентов, а не гражданскому начальству11. С того времени гетман Мазепа своим иждивением построил монастырскую каменную большую церковь и каменные школы, над коими в 1735 г. попла-ну архитектора Шейдена преосвященным архиепископом Киевским Рафаилом Заборовским на сборные от вкладчиков деньги надстроен второй этаж с колоннадою и к нему пристроена каменная конгрегационная Благовещенская церковь. А в 1763 г. преосвященный митрополит Арсений Могилянския построил особую на берегу Днепра (где ныне семинария) бурсу и помогал содержанию ее своим иждивением. В 1742 г. положено на сию Академию жалованье по 200 рублей из малороссийского Войскового казначейства, а в 1766 г. по 500 рублей. Но поелику всего сего было мало, то продолжались еще вышеупомянутые способы содержания почти до 1786 г., в коем на Академию высочайше повелено отпускать по 8400 рублей на год, и с тех пор прекратились все испрашивания подаяний.

Училищное в сей Академии начальство от основания оной до 1700 г. состояло только из ректора и учителей, а с 1700 г. установлены и училищные префекты, коих должность, сверх обучения философии, была и экономическая в содержании казенных учеников. Классов академических ординарных было 8: богословский, философский, риторический, пиитический, высший, средний и низший грамматические и аналогия, просто называвшаяся фара, упраздненная уже в 1771 г. преосвященным Гавриилом Кременецким. Экстраординарными считались классы языков, из коих латинский был основным и общим во всех классах. Греческий заведен был с самого начала сего училища, как свидетельствует Сильвестр Косов в Апологии оного. Но Иерусалимский патриарх Паисий в грамоте своей, 1649 г. сему училищу данной, говорит, что здесь язык сей знали только отчасти. Польский язык был почти общенародным в Киеве, но при митрополите Гаврииле Крсменецком заведен и для оного класс. С 1738 г. открыты классы еврейский, греческий-филоло-гический и немецкий, а с 1753 г. и французский. Искусство рисовальное исстари было любимым упражнением учеников. Они украшали каймами и ви-ньетами все подаваемые учителю тетради своих задач, авдиторские нотаты или ерраты, а паче листы конклюзий для диспутов публичных, кои после начали уже печатать для умножения экземпляров, и с тех пор упало сие искусство. Но преосвященный митрополит Самуил с 1784 г. завел было класс для оного, однако ж ненадолго. Им же заведены классы истории, географии и чистой математики, коих особых прежде не было. С открытия народных училищ введены в Академию и другие общие науки. Певческая и инструментальная музыка на разных, а паче духовых инструментах, по общей склонности к оной, была также любимым упражнением академистов.

Классическими книгами сперва были письменные, составлявшиеся каждым учителем для своего класса. Потом для грамматических классов введена печатная Альварова грамматика, изданная для польских училищ, после в Киеве 1765 г. напечатана Пиарская, в 1746 г. издана для киевских школ в Бреславле греческая на латинском языке грамматика Варлаама Лащев-ского. Но от поэзии до богословия продолжались еще письменные системы, пока Н. Н. Бантыш-Каменский начал с 1776 г. издавать поэзию Аполлосову, риторику Бургиеву и философию Баумейстерову, кои приняты и в Киевскую 248 академию, а после, с 1779 г., и его собственная латинская грамматика. В 1791 г. учитель Семигиновский издал польскую грамматику народных польских училищ с поправкою оной. Учителя, составлявшие свои собственные системы, давали им пышные названия и, например, риторикам Lumen Eloquentiae— Via Lactea — Hortus Praeceptorum и проч., подобные тому, и классическим книгам философии и богословия. С 1785 г. по указу Св. Синода приняты в классическое употребление некоторые из книг народных училищ и заимствован от них самый метод преподавания. Но богословский класс не имел еще никакой назначенной для себя системы. После издания с 1772 г. разных богословских трактатов Феофана Прокоповича ректоры киевские, как то: Тарасий Вербицкий, Никодим Панкратьев, Кассиан Лехниц-кий и Ириней Фальковский из них делали свои сокращения с дополнениями. Ибо, хотя преосвященный Самуил дополнил и в 1782 г. издал всю догматическую часть Феофанова богословия с поправками, но оно неудобным оказалось для классического преподавания по обширности своей. Все упражнения на задачи во всех массах сочиняемы были на латинском языке, а о российском не было попечения. Первый из учителей риторики при преосвященном Гаврииле Кременецком Иван Самойлович начал приучать своих учеников и к российскому языку, но со смертию его в 1783 г. пресеклось и сие. Уже преосвященный митрополит Самуил учредил особый класс российского красноречия.

Сверх классического обучения юношества, Академия преподавала и народу открытые наставления в христианском учении. Учителя но очереди говаривали на праздники в большой монастырской церкви с кафедры поучения, а по год но так называвшиесяИнструкции, коих было две. Первая, малая, по воскресным дням в большой церкви после ранней обедни; в ней один из низших учителей, избранный на год, во весь оный толковал народу катехизис догматический и нравственный по Символу Веры, Десятословию, Молитве Господней и учению о Евангельских блаженствах. Другая, великая Инструкция, бывала в то же время в риторическом классе. Оную преподавал народу или учитель риторики, или префект, иди кто-нибудь из настояте-лей-игуменов тшткованием какой-нибудь книги библейской, а обыкновеннее посланий Апостольских. Сию инструкцию слушали нс только все студенты, но и весьма многие сторонние ученые и всякого чина и состояния люди. Вообще ж обе Инструкции в летнее время всеми приезжими в Киев богомольцами посещаемы были многолюдным стечением.

Порядок училищный был следующий: ученики из бурсы, приходских школ н квартир сходились в Академию поутру и после обеда в уроненные часы по звонку к учительским преподаваниям с теками, т. е. с кожаными сумками, в коих вложены тетради. Для ординарных классов бывал один звонок, но для каждого из экстраординарных, то есть для языков, особые по разделению времени. В классах от риторики до низшего, а в последние времена в грамматических только, установленные авдиторы до прихода учительского выслушивали у всех учеников заданные напамять уроки и в своих листах, называвшихся Notata и Errata, отмечали против каждого имени scit, или nescit, errauit, non tota, prorsus nescit, non recitauit, а самих аудиторов выслушивал Auditor Auditorum. В субботу же выслушивали аудиторы, а у некоторых и сами учители, все уроки, выученные в течение недели, и сие повторение называлось Sabbatiua. По приходе в класс учитель проверил нотаты собственным выслушиванием некоторых. По выслушивании уроков учитель изъяснял правила и на оные задавал устные ученикам для сказания примеры, делал изъяснения авторов с переводом на русский язык и обратно. Задачи сочинений или переводов на письме были двояки, одни в школе, и назывались экзерцицинми, а другие на квартире, оккупациями. Для последних ученики имели особые разрисованные тетради, по порядку связанные, и надписывали Labor или Codex Labormn, или просто Occupaticnes. Школьные оканчивались в самом классе и подавались учителю, а от опоздавших по выходе учителя цензору, который после доставлял их учителю, а сей, прочитав их дома и подчеркнув ошибки, подписывал похвалу или неодобрение и, через цензора возвратив их в класс, по приходе своем сам раздавал ученикам с критикою по правилам, прежде изъясненным. Некоторые ученики из соревнования надписывали на своих тетрадях или прилагали особые записки на товарищей de erratis, de calli-gralia, de diligentia, de loco (ибо в классах были степени сидения по успехам, и лучшие ученики занимали передний стол перед учителем, называвшийся Senatus, другие — за средним на стороне, а нерадивые сидели сзади за третьим столом). Обиженные надписывали de plagis, а бедные на богатых de pane, candela, indusio, calceis и проч. Для приучения говорить по-латыни были по грамматическим классам длинные столпцеватые, вкладывавшиеся в деревянный футляр листы, называвшиеся Calculi, которые от одного другому передавались за ответы не на латинском или на латинском, но ошибочном языке, со вписанисм имени отвечавшего хотя бы в классе, хотя бы в бурсацких комнатах, церковных школах и квартирах и даже по улицам на встрече учеников. Таг нерадивейшим почитался, у кого сей лист переночует, что и отмечалось на оном словом pernoctauit apud Dominum N. Посему все академисты обыкновенно говаривали по-латыни. В студенческих классах ученики предлагали учителю и друг другу при учителе каждую субботу, а с 1770 г. каждый месяц, и при посещении классов преосвященными или приезжими гостями возражения на прочитанные в неделю уроки и таким образом составляли приватные школьные диспуты, при коих говаривали и пролюзии, или диссертации, па изъясненные им предметы. А студенты богословия с 1780 г. по воскресным дням после конгрегационной обедни в академической зале при префекте и собрании учеников проповеди по очереди. Из лучших студентов избирались по классам для наставления других и повторения уроков Magistri Sodalium, а в каждой бурсацкой комззате и по приходским школам инспектор, который также повторял ученикам уроки и поправлял их оккупации, и подписывал на тетради, подаваемой учителю, correeta. Но лучшие ученики для заслуження большей похвалы от учителя не показывали им своих оккупаций, а прямо учителю с надписью поп corrects. Для надзирання за благонравием был цензор в каждом классе от риторики до нижних и определялся из возрастных бурсаков, имел ключ от класса и наблюдал в оном чистоту и опрятность, содержал алфавитный список всех учеников, в коем отмечал, кто не был в классе или в большой академической церкви па праздничном служении, и кто оказывал шалости. О всем сем доносил он до класса учителю, который таковых наказывал в классе или в келии. Его также должность была до класса приносить в оный учительские классические книги и поправленные учителем ученические эк-зерциции и оккупации. В бурсе и по приходским школам на сей же конец установлены были сениоры из благонравнейших студентов, а в каждой комнате ученической директоры, коих должность была смотреть и за инспекторами, дабы прилежнее повторяли ученикам уроки, и за учениками, дабы не делали шалостей. Сии директоры имели власть наказывать инспекторов выговорами, а учеников другим образом.

Главным надзирателем благочиния над всеми академистами, жившими по школам, квартирам и в бурсе, был из учителей низших классов, избиравшийся на год или и более и называвшийся суперинтендент. Он получал донесения о поведении инспекторов и учеников от сениоров и директоров, которых он мог и избирать, и переменять. Для надзирателя он имел под своим ведением визитаторов, одного явного и несколько тайных. К нему относились все жалобы между студентами и учениками и на них от посторонних. Студентам мог он делать выговоры или доносить на них ректору и префекту, а учеников от риторики до низших классов наказывать. Для прислуг и караула при Академии и по комнатам бурсы и для рассылки по встречавшимся надобностям были чередные из возрастных учеников, называвшиеся филакеы, или сторожи.

В прежней академии Киевской за все неисправности по учегшю и поведению ученики от риторики до низших наказываемы были телесно, стоянием на коленях, палями или лопатками по рукам и лозами в классе. Палями наказывали и сами учители, и инспекторы, и ученики один другого по приказанию их, а для наказания лозами были особые избранные из худших учеников, называвшиеся калеф актора ми, потому что они отапливали и печи в бурсе. За школьные вины наказывал учитель в классе или в келии, а за другие вне класса сениоры и суперинтендент. За важнейшие же бесчиния учеников наказывали в сенях перед тем классом, из коего был виновный ученик, при отверстых классических дверях или на дворе под звоном колокольчика, и таковых со срамом изгоняли уже из Академии или, если усматривалась еще надежда ко исправлению, то сводили в низший класс. Но все телесные наказания запретил преосвященный митрополит Гавриил Креме-нецкий с самого вступления своего на Киевскую епархию.

Торжественных академических праздников было два: первый на Зачатие Святыя Анны, в храмовый день Аннинский в гостинице бывшей церкви, первоначально устроенной еще Анною Гутулевичевною; а второй — на день Благовещенья, в храмовой конгрегационной церкви. В сии праздники ученики обеих конгрегаций нарядно установлялись в церквах со свечами в руках, а для лучших киевских и поветовых граждан приготовляли в бурсацкой трапезе обед, при коем предлагалась гостям и сборная книга для подписки подаяний. Но в последние времена дни сии празднованы были только служением литургии, совершавшейся или преосвященным митрополитом, или Киево-Печерским архимандритом, и обедом в ректорских кельях. Еще нарядные всех учеников выходы в церковь для панихиды бывали ежегодно 31 декабря на вечерню в день кончины митрополита Петра Могилы, основателя Академии. При сем случае ученики стояли также со свечами и совокупно пели панихиду, а один из учителей сказывал слово в похвалу сего мецената. После бывали таковые же панихиды и в память других преосвященных меценатов, отлично обязавших чем-нибудь Академию. В вербную субботу все ученики с начальствующими Академии собирались перед вечерней к старокиевской Георгиевской церкви и с вербою в руках шли к Софийскому собору, а между тем начальствующие с некоторыми из студентов входили к митрополиту и, пропев стих Днесь благодать Святаго Духа нас собра и проч. говорили речи архипастырю, а приняв от него благословение, всем собранием проходили сквозь Софийский собор и потом шли в Братский монастырь церемониально рядами до конгрегационной академической церкви на вечерню, поя по пути вышеупомянутый стих Днесь благодать Святаго Духа нас собра н проч., и в церкви говорена была проповедь На погребение учителей, студентов и учеников по звонку академическому ученики, а потом по благовесту Братского колокола учители и префект собирались к дому усопшего и шли от дома до кладбища рядами по классам с классическими на древках значками, состоявшими из звезд с изображением Спасителя и Божьей Матери, а при погребении над гробом говаривали речи и стихи на разных языках. На погребении же студентов богословия служение совершал сам ректор. В три майские рекреации все ученики и учителя и сторонние любители наук выходили для забав на гору Скавыку между оврагов, при урочище, называемом Глубочица. Там все забавлялись разными невинными играми, а студенты пели канты. Учитель поэзии для таких прогулок ежегодно обязан был сочинять комедии или трагедий, а прочие учителя диалоги. При окончании годового курса наук производились нарядные экзамены в классах от риторики до низших не совокупно, а порознь по классам учителями других классов посредством задаваемых ученикам экзерц.иций, и по рекомендации сих экзаменаторов переводимы были ученики в высшие классы. В философии ж и богословии вместо экзаменов были годовые публичные диспуты, которые производились торжественнее по окончании двухгодичного курса. В сем случае накануне диспутов или в тот день поутру прибита бывала на Святых воротах Братского монастыря конклюзин предметов диспута большим разрисованным листом. В последние ж времена'сии листы бывали уже печатные с посвящением имени архипастыря. При преосвященном митрополите Гаврииле Кременецком диспуты богословские бывали торжественнее всех прежних времен. В тот день, и обыкновенно в воскресный, сам преосвященный совершал литургию в большой Братской церкви и по окончании с предшествующими академистами, поющими стих Днесь благодать Святаго Духа н проч., шел в академическую залу. По приходе все академисты пели стих Царю небесный, а после какой-нибудь па ссй случай сочиненный кант. Потом все приглашенные и неприглашенные почетные особы садились. За сим говоримы были сперва приветствия на разных языках преосвященному и посетителям, после того первый дефендент говорил пролюзию и за оною начинались диспуты с поднесением всем листов с конк-люзиями разрисованными. Второй н третий дефендент говорили также про-люзии и продолжали диспуты, а в промежутках петы бывали концерты и канты с инструментальной музыкой. В давние времена все диспуты производились только палатинском языке. Но в последние для разумения и простому, во множестве стекавшемуся пароду, некоторые положения оспариваемы были и на русском языке. В промежутках также ученики низших классов говаривали разные диалоги и читали стихи. По окончании диспутов подносимы были преосвященному и отличным посетителям в богатом переплете книги со вписанными сокращениями всех богословских лекций на латинском и российском языках. В прежние времена не только академические учителя, но и сторонние и ученые иноверцы допускаемы были предлагать на разрешение свои возражения, и часто диспуты происходили жаркие по несколько часов. Но со времени преосвященного Самуила остались они только между академистами, а с открытия новой Академии совершенно прекращены и введены вместо них публичные экзамены по всем классам.

Все сии училищные учреждения постепенно время от времени вводились и утверждались обыкновением без всякого письменного устава, а от Киевской академии заимствовали оные и Московская, и все семинарии. Даже и в Духовный регламент многие правила о домах училищных государь Петр і взял из распоряжений сей Академии Первая письменная особая инструкция в расс\ждении учебных предметов и способа преподавания и содержания учеников Киевской академии дана была уже преосвященным Гавриилом Крсмснсцкнм, а со времени преосвященного Самуила все прежние обычаи академические отменены, принимание светских учеников ограничено, а хождение бедных для испрошения подаяний совершенно запрещено. Академия сия процветала наипаче с начала 18 столетия до половины оного. По показанию преосвященного Арсения Могилянского, митрополита Киевского, в пунктах 1768 г., от малороссийского духовенства составленных для Комиссии о сочинении проекта нового Уложения (пункт 54), более 300 студентов из оной с 1754 г. поступило в медикохирургические училища, много также в С.-Петербургскую Академию наук, в Московский университет, в кадетские корпуса, во все семинарии российские, в письмоводители и переводчики военных и гражданских начальств, и везде они отличились службою своею. Сис видно и из указов Св. Синода до половины 18 ст., коими требовались таковые студенты во все те места. В ней воспитывались дети почти всех малороссийских знатнейших фамилий, а отчасти и великороссийских, до заведения светских в Великой России училищ. С того времени начала она упадать и, хотя преосвященный митрополит Самуил старался поправить оную, а императрица Екатерина II умножила и жалованье оной до 8400 и в 1787 г. прибавила еще 600 рублей на содержание ее с Переяславской семинарией и наградила единовременно ректора 1000 руб., префекта с учителями 2250 и казенных питомцев 1200 рублями, дозволила отправлять студентов в иностранные университеты для приобретения лучших знаний и приуготовления к учительскому званию и проч. (смотр, выше в Описании сем и в Истории Российской иерархии, часть I, стран. 495), но скоропостижная перемена всех прежних порядков на новые требовала постепенной привычки и обстоятельнейшего распоряжения. И хотя указом Св. Синода 1798 г. октября 31 сделано о сем некоторое наставление академиям и семинариям по части учебной и начальственной, но нужен был новый по "сем частям определительнейший устав, который введен в Киевскую академию уже в 1817 г.

Здесь предлагается список начальствовавших в сей Академии от заведения оной до последних времен.

По основании Братских школ при новой Богоявленской церкви, устроенной на дворе, данном для оных Анною Гугулевичевною, с 1615 г. начальствовавшими в оных были:

1.    Иеромонах Исаия Копииский, в 1620 г. посвященный в епископа Перемышльского.

2.    Иеромонах Кассиан Сакович, с 1622 г., но он отступил в унию н в оной был архимандритом Дубенским, а против православия писал много ругательных книг.

3.    Иеромонах Тарасий Земка, в 1631 г., потом взят в проповедники и типографы Киево-Печерской Лавры и там 1632 г., сентября 13 скончался.РЕКТОРЫ КИЕВСКОГО БОГОЯВЛЕНСКОГО УЧИЛИЩА

4.    Исайя Трофимович-Козловский, иеромонах и с 1632 г. первый ректор и богословия учитель в сих школах, названных с того времени Училищною Коллегиею В 1633 г. он посвящен в игумена Киево-Николаевского пустынного монастыря с оставлением в ректорском звании до 1638 г, скончался 1651 г. марта 15 и погребен в Николаевском монастыре.

5.    Софроний Початский, с 1638 г., а в 1640 г. переведен в молдавский Ясский монастырь и там скончался.

6.    Игнатий Оксенович-Старушич, с 1642 г. 13 мая, и в том же году переведен в Выдубицкий монастырь, а в 1650 г. июля 12 посвящен в епископы Белорусские и в сем же году там скончался.

7.    Иосиф Кононович-Горбацкий, с 1643 по 1648 г., потом переведен в Златоверхо-Михайловский монастырь, а в 1650 г. посвящен в епископы Белорусские и там скончался неизвестно когда.

8.    Иннокентий Гизель, с 1648 г., с 1650 г. марта был кирилловским, а с 1652 г николаевским игуменом; с 1656 г.— архимандритом Киево-Печерской Ланры и там скончался 1684 г. февраля 24. Он по завещанию митрополита Петра Могилы именовался Благодетелем и Попечителем киевских училищ.

9.    Лазарь Баранович, с 1650 г. до 1657 г. был вместе и ректором н кирилловским ^Семеном, а сего года произведен в епископы Черниговские, но и по произведении в сем году именовался еще ректором киевским, скончался архиепископом в Чернигове 1694 г. на покое.

10 Иоапникир ґалягоескшї, игумен, был с 1660 до 1662 г. Он после пожара обновил Братский монастырь; потом, с 1678 г. был архимандритом черниговского Елецкого монастыря, а в 1688 переведен в Новгород-Северский и там скончался того же года.

11.    Мелетий Дзик, до 1665 г.; после, с 1677 г., был игуменом Златоверхо-Михайловского монастыря и там 1682 г. февраля 7 скончался.

12.    Варлаам Ясинский, с 13 ноября 1669 г.; в 1673 г. отказался от должности и определился проповедником в Лавру, а в 1680 г. избран в игумены Златоверхо-Михайловского монастыря; оттуда 1685 г. произведен в архимандриты Киево-Печерской Лавры, а в 1700 г. в митрополиты Киевские.

13.    Сильвестр Головчич, из приписного к Братскому Гойского монастыря определен 1673 г. в Братский и в 1674 г. переведен в Златоверхо-Михайловский монастырь, где и скончался.

14.    Феофан Прокопович I, по восстановлении Братского училища первый богословия учитель из наместников братских произведен 1675 г. и должность сию исправлял до 1684 г., а скончался на покое в том же монастыре 1689 г. апреля 3.

15.    Иезекииль Филипович, с 1684 г. апреля 28, и был до 1687 г. Сии последние три ректора определены Черниговским архиепископом Лазарем Барановичем, бывшим до 1686 г. блюстителем Киевской митрополии, и утверждены универсалами гетманов.

16.    Феодосий Гуеуревич, с 1686 до 1689 г., в коем апреля 3 скончался.

17.    Пахомий Подлусский, упоминается в 1691 г., где и когда скончался, неизвестно.

Примеч. В избирательной записи митрополиту Варлааму Ясинскому 1690 г. подписался префект школ Братских и философии учитель Силуан Озерский.

18.    Иоасаф Кроковский, с 1693 до 1697 г., и был вместе игуменом Братского и Николаевского моЕЕастырн; с 1697 г. избран в архимандриты Киево-Печерской Лавры, а в 1707, октября 19,— в митрополиты Киевские; скончался в Твери 1718 г. При нем Киево-Братскому училищу в 1700 г. утверждено царской грамотой звание Академии, и с тех пор беспрестанно уже были два начальствующие в Академии, ректор и префект, до последнего преобразования Академии.


Избранные труды по истории Киева, Митрополит Болховитинов Е., 1995









© Copyright 2013-2015

пишите нам: webfrontt@gmail.com

UA | RU