ГРОДНЕНСКИЕ ЗОДЧИЕ

Венцом культуры Гродно XII века являются его архитектурные памятники, вписавшие новую и своеобразную страницу в историю древнерусского зодчества. До раскопок на Замковой горе был известен лишь один памятник — упомянутая выше сохранившаяся в руинах церковь Бориса

Каменная шахматная фигура — ладья

283

и Глеба, стоявшая в предместье древнего Гродно — Коложе, за Город-ничанкой, против крепости. Она привлекала внимание исследователей необычностью своего плана, круглыми столбами-колоннами внутри и особенно поразительным по красоте убранством своих фасадов вставками цветного полированного камня и майоликовых плиток, образовывавших сложные цветные фигуры крестов. Эта церковь оставалась одинокой и непонятной, и исследователи относили ее то к кругу полоцкой архитектуры, то смоленской. Было трудно предположить, что где-то на Немане, в маленьком Гродно, о котором почти никогда не вспоминали летописи, могла сложиться своя строительная школа!

Раскопки Замковой горы показали, что Коложская церковь — лишь последнее звено в цепи большого строительства в Гродно. Оно и заслуживает особого рассмотрения.

Чтобы яснее понять значение и особенности гродненской архитектуры, необходимо бросить взгляд на русское зодчество XII века в целом. В это время Киевская Русь распалась на ряд феодальных полугосударств-кня-жеств. Возникали, росли и богатели новые княжеские столицы, притягивавшие к себе новые творческие силы: ремесленников и строителей.

В каждом стольном городе отстраивались княжеские резиденции, крепостные стены, храмы, монастыри. Каменными были по преимуществу храмы, реже дворцы и крепости. Церковное каменное зодчество было ведущим, в нем могли найти и находили применение своим творческим замыслам многочисленные русские зодчие.

В каждой феодальной области или княжестве появлялись свои мастера, вносившие в это строительство местные художественные вкусы, использовавшие местные строительные материалы, что налагало своеобразный отпечаток на строительство каждой земли: складывались, таким образом, местные архитектурные школы периода феодальной раздробленности. Однако общей основой этого многообразного и сложного процесса являлись технические и художественные традиции эпохи Киевской Руси: в зодчестве, как и в культуре вообще, киевские традиции были той связующей силой, которая питала единство русской культуры и в пору политического распада страны. Под влиянием новых условий жизни этой поры в зодчестве вырабатывались новые типы построек, новые художественные формы. В церковном зодчестве сложился тип сравнительно небольшого шеетистолпного храма, который удовлетворял потребностям удельного города или монастыря. Постройки этого типа воздвигались во многих городах Руси, приобретая в каждом из них своеобразный облик. К этому типу зданий принадлежала и древнейшая постройка в Гродно — Нижняя церковь, сооруженная в 20—30-х годах XII века князем Всево-лодкой Давидовичем.

Обрушившаяся после пожара 1183 года, она долго, поднимал а свои руины над двором крепости, поэтому под землей сохранились ее стены на высоту до 3,5 метра. Они сложены характерной для того времени техникой кладки из тонкого кирпича на толстых швах связующего раствора — так строили в Киеве, Чернигове, Владимире-Волынском. Фунда

284

мент сделан из мелкого булыжника, пересыпанного землей. План постройки необычен. Восточная алтарная стена вместо трех или одного сильно выдвинутого полукружия имеет лишь среднее, очень плоское; столбам вместо обычной крестчатой формы придано восьмигранное очертание, причем купол был сдвинут к западной стороне и постройка в целом имела несимметричную композицию.

В западной части были хоры, где помещались во время богослужения князь и его придворные, на хоры вела круглая винтовая лестница, помещавшаяся в особой круглой кирпичной коробке в юго-западном углу здания. Этаж хоров открывался внутрь храма красивой двойной аркой на восьмигранном легком столбе. Внутреннее убранство храма было также своеобразным: его стены не имели обычной фресковой росписи и сохраняли свой розово-белый цвет кирпича и растертой извести; на этом фоне выступали круглые отверстия многочисленных глиняных кувшинов-голосников, уложенных в кладку стены для облегчения ее веса и улучшения акустических условий помещения. Зато богато были украшены деревянная алтарная преграда и пол храма. Его выстлали цветными майоликовыми плитками желтого, зеленого и коричневого тонов, а участок под главным куполом украсили сложным узором. Алтарная преграда, среди угля которой при раскопках было собрано много ее металлических деталей, несла на себе иконы и шитые пелены и была окована пластинами гравированной и вызолоченной меди и вставными в медных обоймах цветными стеклами. Общий эффект дополняли бронзовая позолоченная утварь и паникадила (люстры) для свечей.

Так же необычно наряден был наружный облик здания. Его стены членились плоскими выступами (лопатками) соответственно столбам, а углы были лишены лопаток и «срезаны» под углом 45°. Внизу в кирпичную кладку, не прикрытую побелкой, были вставлены огромные цветные валуны с естественной или замечательно отшлифованной поверхностью, а выше стены лопатки и узкие «срезы» углов здания сверкали уложенными в виде различных геометрических фигур майоликовыми плитками и также поливными вмазанными в кладку чашами. Узкие

Нижняя церковь. Западный фасад руин

285

Южная башня. Северный фасад руин

арочные окна, расположенные вверху стен, давали много света, заливавшего помещение храма. Его кровля была покрыта по полукружиям сводов серебристыми листами свинца, а шлемовидная глава, возможно, была покрыта золоченой медью. Таков был высоко поднимавшийся над стенами крепости княжеский храм, выдающийся памятник русского строительного искусства. Несомненно, что для его сооружения Всеволодко Давидович пригласил мастеров со стороны, с юга — центра старой строительной культуры. Скорее всего это были зодчие из Владимира-Волынского. Однако, при некоторых чертах сходства с владимирскими постройками, Нижняя церковь совершенно своеобразна. Здесь зодчие иначе скомпоновали план храма, а главное, дали ему такой сверкающий, цветистый и жизнерадостный наряд, который резко противоречил строгому облику храмов юга. Можно думать, что в Гродно, вдали от церковного надзора, зодчие позволили себе полностью проявить свои народные вкусы, с их оптимистической любовью к красочности и узорчатости. Художественный и технический опыт постройки первого каменного храма в детинце был критически освоен и учтен местными гродненскими строителями, которые получили здесь свою выучку.

При наследниках Всеволодки, во второй половине XII века, им пришлось строить кирпичные башни крепости и новый храм Бориса и Глеба вне ее стен.

Как и Нижняя церковь, крепостные башни дошли до нас в ничтожных остатках. Лучше сохранилась южная, от угловой западной уцелел лишь небольшой кусок стены. Южная башня была, видимо, квадратной, размером примерно 10ХЮ метров. Через дверь в ее северной стене попадали в ее нижний этаж с арочными нишами в стенах и особо выделенным помещением кладовой. Боевым был несохранившийся верх башни, отделенный от низа, вероятно, балочным перекрытием. Башня должна была выступать вперед за линию деревянно-земляных стен и держать под обстрелом примыкающие участки. Интересно, что и башня снаружи была украшена, подобно Нижней церкви, вставками цветного камня. Кладка башен такая же кирпичная, с толстым швом. Остаток западной башни интересен тем, что сохранил канал толстого бруса деревянной связи, пропущенной в толще кладки. В отличие от Нижней церкви на кирпиче башен много знаков мастеров-кирпичников, метивших ими свою

286

продукцию; часть этих знаков, как мы говорили выше, княжеские. Неизвестно, были ли каменными другие башни, но почти уверенно можно говорить, что воротная башня проезда из города в крепость была кирпичной.

Нижняя церковь в это время начала разрушаться. Она давала угрожающую осадку в северо-восточном направлении, появились трещины, местами начала отслаиваться кирпичная кладка. Наконец пожар 1183 года от удара молнии обрушил своды и часть стен здания. Гродненские зодчие не отнеслись безучастно к этой катастрофе и, повидимому,. внимательно изучили причины непрочности здания: неглубок и неустойчив был ее фундамент из мелкого заполнявшего ров булыжника, с се-верной стороны он лежал в неокрепшей толще нивелировочного песка и* не достигал прочного материка, стены были ослаблены введением в кирпичную кладку украшавших фасады очень крупных валунных камней неправильной формы, а внутрь стены — большого количества бута, наконец перевязь кирпича часто не соблюдалась. Это были технические ошибки зодчего, который был замечательным архитектором-художником, но< мало обращал внимания на инженерную сторону дела. Эти недочеты, были учтены в последней постройке XII века в Гродно — Коложской церкви Бориса и Глеба, которая уже лишена этих дефектов.

Она была построена вскоре после гибели Нижней церкви — в 80-х. годах XII столетия — и была посвящена Борису и Глебу в память умерших к этому времени старших Всеволодковичей. Строителем храма был,, очевидно, младший брат — Мстислав.

Коложская церковь больше Нижней, ее алтарная часть состоит из; трех массивных полукружий (абсид), своды опирались на шесть круглых столбов, четвертая пара включалась в простенки алтаря и была восьмигранной; четыре средние колонны несли главу храма, западные колонны* были толще — они несли хоры. Интересной особенностью здания были¹ боковые северные и южные хоры, устроенные на деревянных настилах,, шедшие от западных хор к алтарной части, в стенах которой есть узкие лестницы, вводившие на эти деревянные «балконы». Внутреннее убранство было подобно убранству Нижней церкви: розово-белые стены с~

черными отверстиями голосников, сверкающий цветной пол из майоликовых плиток и, вероятно, столь же богато убранная алтарная преграда.. Все особенности здания — круглые стройные столбы, легкие балконы лишали пространство храма мрачности и придавленности, делая его похожим на просторный и высокий зал. Многочисленные окна в стенах и барабане главы обильно заливали этот зал светом. Таким образом, в этой-своей постройке гродненские зодчие еще более самостоятельно и смело* отнеслись к свой задаче и внесли даже в самую композицию храма светский дух, освободив здание от сурового полумрака и стесненности.

Точно так же и внешний облик Коложской церкви был более богаг и наряден по сравнению с разрушившимся храмом крепости. Лопатки приобрели сложный профиль, арки окон алтаря были выложены из лекального кирпича. Но особенно развилось убранство фасадов камнем ис майоликой. Технически более выгодные, сравнительно небольшие и мел

257

кие вставные камни, размещенные чаще и свободнее, создавали более насыщенную игру пятен. Они сочетались с выложенными из специально заготовленных для этого плиток фигурами крестов на ступенчатых подножиях и отдельными квадратными плитками. Камень и майолика на фоне кирпичной красно-белой стены создавали исключительно сильный эффект. Видимо, так же была украшена глава храма, поднимавшаяся над его свинцовой кровлей.

Описанные памятники архитектуры Гродно с полной ясностью свидетельствуют о том, что здесь, как и в других княжествах, сложилась местная школа строительного искусства, внесшая свой драгоценный вклад в сокровищницу русской художественной культуры. Следует особо отметить, что гродненские постройки были хорошо известны зодчим других областей и вызывали желание перенести в их здания гродненские приемы. Так, например, в церкви Василия в Овруче, построенной, повидимому, знаменитым зодчим князя Рюрика Ростиславича Петром Милонегом в конце XII века, применяется убранство фасадов вставками небольших цветных камней. Очевидно Петр Милонег видел в натуре Коложскую церковь и использовал понравившийся ему прием в своей овручской постройке.

Таковы добытые археологами новые данные, характеризующие материальную культуру и искусство русского города на Немане — Гродно в XI—XIII веках. Они полностью разрушают «теории» о «варяжском» или «литовском» происхождении Гродно; они кладут конец спорам о месте летописного Гродно: этот русский город стоял на Немане и был столицей небольшого удельного княжества на русской границе. Как мы видели, в трудных условиях дальнего порубежья из маленькой крепости-замка вырос торгово-ремесленный город; его культура развивалась в теснейшей связи с культурой древней Руси в целом, обнаруживая и здесь свою стойкость и активность; ее вершиной явилось создание местной художественно-оригинальной архитектурной школы, оказавшей свое влияние на последующее развитие русского зодчества. Мы подробно остановились на ее памятниках, чтобы показать, как гродненские строители развивали и совершенствовали свое мастерство.

Нет никакого сомнения, что Гродно было не единственным русским городом в Принеманье XI—XIII веков. Предварительные данные о ряде древних городищ и о крупнейшем из них, Волковыйске, говорят о том, что последующие их раскопки еще шире и детальнее осветят культуру русских городских центров XI—XIII веков на крайнем западе русской земли.

С образованием Литовского княжества Гродно и другие русские города Принеманья вошли в его состав и сыграли крупную роль в укреплении Литовского княжества и его культуры.