УСАДЬБЫ РЕМЕСЛЕННИКОВ

«...история общественного развития, — учит И. В. Сталин, —есть вместе с тем история самих производителей материальных благ, история трудящихся масс, являющихся основными силами производственного процесса и осуществляющих производство материальных благ, необходимых для существования общества»¹.

Основу экономики средневекового города составляло ремесленное производство. И на московском посаде найдено большое количество остатков мастерских, свидетельствующих о высоком развитии ремесла в Москве и о его древних традициях. Если с середины XV века территория Великого посада и, в частности, Великая улица заселялась боярами и дворянами, что, несомненно, связано с ростом политического и экономического значения Москвы как столицы централизованного Русского государства, то в более ранние периоды этот район был заселен преимущественно ремесленниками. В слоях почвы, относящихся к началу XV века и более ранних, почти все обнаруженные здания являются или жилищами или мастерскими ремесленников.

Так, напротив церкви Николы Мокрого в конце XIV — начале XV века находилась усадьба ремесленника-металлурга — «кричника» и ювелира, занимавшегося получением из руды железа и отливкой бронзовых украшений. На Великую улицу выходил просторный дом — пятистенка, состоящий из двух комнат, с дощатым полом и большой глинобитной печью. Позади дома, во дворе, стоял горн, в котором добывался металл, а в глубине двора находилась постройка для скота. Вокруг разрушенного горна лежали груды шлака, оставшегося, как показал анализ, от получения железа из руды. Здесь совсем не было готовой продукции — пористых кусков железа (так называемых криц), которые, очевидно, продавались. Зато в куче шлака были найдены обломки плавильных тиглей, а неподалеку и сами тигли — небольшие круглодонные сосудики с носком для слива металла. Таких тиглей было найдено восемь: часть у горна, а часть в доме, среди развалин печи, где обнаружились и стоявшие в печи горшки и кувшины. Все найденные тигли оказались одинаковыми (емкость 100—115 кубических сантиметров, в каждом тигле могло умещаться около 850 граммов расплавленной меди). Вероятно, они долго были в употреблении, так как поверхность их оплавилась и сами тигли дали трещины. На дне некоторых тиглей остался металл, который дал возможность установить, что плавилась здесь бронза —сплав меди и олова с небольшой примесью свинца. Между домом и горном найдена половина каменной литейной формы; на одной стороне ее вырезаны литки для девяти булавок с круглыми головками, а на другой — литок для красивой звездчатой привески..

Ремесленник — владелец усадьбы — занимался, стало быть, одновременно добыванием железа из руды и литьем украшений из меди, при-

¹ История ВКП(б). Краткий курс, стр. 116.

349

чем он ставил плавильные тигли в тот же горн, где получалось железо, а также и в свою домашнюю печь.

Эта литейная мастерская не была в Зарядье единственной. В слоях XII—XV веков обнаружены остатки тиглей, подобных найденным в мастерской, и даже литейные формы. Одна из них, относящаяся к XV веку, служила, видимо, для отливки фигурных пуговиц, другая (XII—XIII века) — для отливки маленьких шариков, служивших украшениями (так называемая «зернь»). Развитие литейного и- ювелирного производства было характерно для московского посада уже в XII веке.

Другой важной отраслью производства, развитой в Зарядье, было кожевенное и сапожное ремесло. Здесь из шкур животных выделывали кожу, а затем шили из нее различные изделия — обувь, части упряжи, ножны для сабель и кинжалов, рукавицы и перчатки — и делали даже переплеты для книг. Это производство было специфически городским, так как не только мастера являлись городскими ремесленниками, но и покупатели также были преимущественно горожанами. Сапожное производство в Зарядье засвидетельствовано и историческими источниками. На одном из древних планов Москвы — так называемом Петровом чертеже, сделанном в конце XVI века, в районе Зарядья показаны «заведения продающих сапоги». Встречающиеся очень часто в культурном слое Зарядья отходы кожевенного и сапожного производства, а также инструменты сапожников — шилья, ножи для раскройки кожи, сапожный воск, указывают на широкое распространение этого ремесла и большое его значение в экономике посада. Открытые при раскопках остатки мастерских позволяют установить, что кожевенное и сапожное производства еще не были разделены, по крайней мере до XV века. Выделка кож, раскройка и пошивка изделий из них производились в одной мастерской. Крупная мастерская, находившаяся к западу от церкви Николы Мокрого, открыта в слоях начала XV века. Здесь был обнаружен большой зольник, в котором остался целый слой золы и извести, служивших для отделения волос от шкур. Рядом с зольником в землю была врыта бочка, выдолбленная из цельного ствола липы и имевшая в стенке три отверстия, при помощи которых можно было регулировать уровень жидкости. Бочка эта могла служить дубильным чаном для небольших кусков кожи. Здесь же было найдено множество разнообразной обуви, распавшейся на части: сапоги с короткими голенищами, «черевики», «поршни» — мягкие туфли и даже

Головка детского сапога (XV—XVI века)

350

кожаные лапти. Найденная обувь разных размеров — мужская, женская и детская — была большей частью нарядная, с загнутыми кверху острыми носами, тиснеными головками, на каблуках различной формы и без каблуков. Носы и каблуки украшены металлическими бляхами и скобами, же-

лезные подковки набиты на каблук или прямо на подошву. Но как и повсюду в то время, обувь ши-лась так, что носить ее можно было и на правой и на левой ноге. Мягккя подошва ИЗ ТОНКОЙ КОЖИ «Поршень» (туфель) (XV—XVI века)

пришивалась изнутри, а затем обувь выворачивалась на лицевую сторону. Дальнейшее исследование древней технологии производства кожи и изделий из кожи, ведущееся сейчас специалистами, сотрудниками Химико-технологического института легкой промышленности профессором Ю. П. Зыбиным, профессором И. С. Шестаковой и доцентом Н. А. Богдановым, еще откроет, конечно, многие важные детали этого древнего ремесла. Как показали находки, в мастерской не только шили новую обувь, но и в большом количестве чинили старую, а возможно и скупали ее, чтобы использовать как материал. Встречено много обуви, из которой выкроены какие-то куски, а также обувь, починенная частью старой. Кроме обуви, в мастерской шили рукавицы, перчатки, пояса, кожаную упряжь, ножны для сабель и кинжалов. Последние были украшены богатым орнаментом. Некоторые остатки кожаных изделий особенно интересны тем, что дают возможность установить весьма оригинальную технику тиснения кожи. Предполагаемый узор выкладывался толстой суровой нитью, которая затем зажималась между двумя слоями кожи. На коже получался выпуклый орнамент, который обрабатывался затем по контуру с лицевой стороны изделий заостренным инструментом. На парадной обуви был вытиснен изящный узор в виде множества завитков, какой встречается зачастую и в рукописях и в архитектуре XV века. Работа эта гонкая, она могла быть выполнена только высококвалифицированными мастерами.

Кожевенное и сапожное производства в Зарядье развивались в течение нескольких столетий. В слоях XI—XII веков также были открыты мастерские кожевников-са-пожников, о которых речь будет итти ниже. Собранные здесь материалы восполняют большой пробел в изучении древнего русского ре

35/

месла, так как кожевенное и сапожное дело до настоящего времени было слабо изучено. Между тем эта отрасль ремесла была одной из ведущих и продукция московских кожевников и сапожников составляла существенную статью русского вывоза, например, в Иран.