ПЕЧЕРСК


В древнем Киеве

Страница 5

ГОНЧАРЫ

Ые один раз после весёлой воскресной прогулки пробирался /Клан в дивный княжеский сад, где он был с Глебком.

Он думал всё о сеоєн судьбе, будущем. В село возвращаться нельзя — так говорит отец, да и не хочется Жданку возвращаться к прежней жизни, к тон работе, к которой приучен он с малолетства. Одно желанье им владеет теперь: только б остаться в Киеве, только бы не уезжать! Жалко матери, ну да и она, прощаясь с ним, говорила: «Останься в Киеве! Радости у нас мало здесь! Становись мастером-искусником! Мы к тебе ужо приедем и будем снова все вместе!»

А как мастерство изучить! Да мало ли в Киеве искусников! Сам Тудор — большой искусник, с радостью взял бы он Ждана к себе и выучил его всему тому, что сам знает, но для чего Жданку связывать свою судьбу с несвободным человеком, с боярским холопом?

И не заметишь, как завязнешь в лапах боярских, точно муха в паутине.

И о Тудоре вспомнил, как попал он в кабалу к Гор-дятс.

Боярин проведал об его искусстве, позвал к себе в хоромы, дал ему малую золотнику и приказал — выковать

38

из той золотники тоненькую цепочку. Работа Тудору показалась пустяковой, а вот приключилась беда!

Пришёл он домой. Не стал, на ночь глядя, приступать к работе, спрятал ту золотнику в глиняную мисочку, накрыл её крышкой и лёг спать, а наутро, только собрался приняться за дело, — открыл крышку, а в мисочке пусто — исчезла золотника! Как будто бы унёс ее кто-то, а кажется, в доме никого чужих не было. Всех повыспросил: жену, детей. Отпираются — «не брали». Всё перерыл, все углы, все щели пересмотрел — нигде не видно золотинки.

Пришлось итти с повинной к Гордяте.

— Иду, а руки и ноги трясутся от страха... Сидит боярин на дорогом своём стольце.1 Однако не гневен, ногами не топает, не грозится, не кричит, только бороду поглаживает, милостивый такой, усмехается...

— Не велика беда та золотника! Я другую дам, а ты отработаешь потерянную... Долго ли такому умельцу, как ты!

И ласкает Гордята Тудора. Денег вдоволь даёт, и блюда сладкие засылает со своего стола, и одежду дорогую дарит, а всё более и более втягивает златокузнеца в кабалу.

Не вырваться теперь мастеру, никогда уж не вырваться из боярских паучьих лап.

— А как же первая золотинка пропала? — спрашивает Ждан.

— Думаю, что пропажа та — дело Гордятнных рук. Видишь ли, вспомнил я потом, что к вечеру, когда я спать лёг, приходил слуга боярский, принёс мне кувшин заморского вина. Вот он, верно, и взял незаметно... Запутался я... и погиб. Теперь живи не по своему умению, а по Гордятиному хотению. Нет, уж лучше отойди от меня, — говорит Тудор Ждану. — Поищи лучше свободного человека. Много в Киеве великих искусников. Поищи, походи, подумай!

Лёгкое ли дело подумать! А тут еще отец его, Петрило, с тревогой всё вспоминает о родном селе. Что-то делается дома? Ведь вот коня Воронка он увёз с собой в Киев, а конь-то не «свойский», не собственный, а боярский; а вдруг Гордята или кто-нибудь из его тиунов захо-

1 С т о л е ц — кресло.

39

чет увести Воронка с Петри-линого двора иди хопоп боярским вздумает проверить, на месте ли Воронок, а тут окажется, что нет ни коня, ни

самого Петрилы, и объявят

Пётр ил у в бегах, а за побег — «обсль» (потное холопство), п выпутаться уже будет невозможно. Сжимается Петрилино сердце, да еще и за Ждана сердце болит. Куда он при

строится?

А Ждан всё ищет, всё ходит по городу то с поручениями от златокузпеца, то сам придумывает предлог, чтоб познакомиться с разными

мастерами.

Сидит Ждан на каменной скамейке и глядит вокруг себя. Вон вдали от него высится стена. Мудрёное дело такую стену сложить, а еще- мудренее кирпичи эти — плитки изразцовые — приготовить, узор на них вылить.

Посмотреть бы, как это делается!

«Внизу под горой, где расположен град, — залежи

глины. Тут и живут гончары», — вспомнил он Тудоровы слова.

Ждан поднялся со скамьи и пошёл обратной дорогой к Софийским воротам. Налево от ворот тянется вал, на валу бревенчатая стена. Ждаико взбежал на вал, приник глазом к щели между брёвнами. Глядит: так и есть, как говорит Тудор; улица в узкой ложбине между холмами. На улице стоят дома ремесленников; они тесно приткнулись друг к другу! 1

Ждан оглянулся, поглядел направо, палево — никого нет.. пустынно! Решился...

Вскарабкался на стену — высока стена, трудно её одолеть!

«А вдруг заметит городском страж и подумает, что какой-то лиходей забрался?» Но пет никого: покойно, тихо!

‘Эта улица под тем же названием «Гончары» существует в Киеве и в настоящее время.

Ждан перемахнул через стену, спрыгнул на землю... земля глинистая, ноги вязнут: одну вытащишь, другая скользнёт. Упал, по не разбился, только больно оцарапался,— склон вала порос колючим кустарником. Однако Ждан поднялся, стал на ноги, огляделся вокруг. Где же это он очутился?

Вот лежат на земле деревянные рамы, заполненные глиной; глина еще совсем сырая. Чуть подалее навес; под навесом сохнут уже готовые кирпичи. Солнечные лучи проникают сквозь дырявую крышу, сушат их, а ветерок обдувает.

Ждан догадался. Он во дворе у какого-то гончара — вон из дверей дома выбежало двое ребят: мальчик и девочка. Они босиком, простоволосы, в одних сорочках. Мальчик вскочил на раму, резвыми ножками топает по сырой глине. Девочка тоже хочет вскарабкаться вслед за мальчиком, но ей никак не взобраться: она очень мала. Откуда-то из-за угла дома выскакивает коза и тоже лезет на раму; девочка цепляется за козлиные ноги, коза брыкается, и все вместе они топчут глину.

Жданко кричит ребятам:

— Уходите отсюда тотчас же, вы портите кирпичи, уходите, а не то я вас!..

Дети обернулись на Жданкин крик, испугались, увидя незнакомого человека, и закричали во всё горло. На ребячий крик из-под навеса выбежал человек с засученными рукавами, весь вымазанный глиной, черноглазый, взъерошенный.

Увидя незнакомца, гончар нахмурился. Спросил отрывисто:

— Лезешь чего без спросу? Чего высматриваешь?

Ждан смутился, стал просить прощения, что явился во

двор.

—• За такие дела знаешь, что бывает? — сказал мастер и при этом так выразительно посмотрел на Ждана, что тот струхнул не на шутку.

— Прямая улица тянется от Софийских ворот к моему дому, а ты скачешь ко мне с вала? Чго за прыть такая? За это дело ответить надобно!

Жданко, красный от огорчения и стыд^ ста а объяснять гончару, что он худа нс мыслил, а просто не знает дорог и улиц киевских, — приезжий он.

— Сказали мне: «гончары под горой», — а не объяс-

41

ішли, как пройти, вот я и свалился нежданный, угодил прямо в твои дом.

Мастер ещё раз взглянул на Ждана; простодушное, растерянное лицо малого смягчило сердце гончара, и он

сказал:

— Раз свалился, так и рассказывай, что тебе от меня надобно.

Ждан ко объяснил, что выучиться хочет мастерству его.

— За ученье платить требуется! — строго ответил гончар.

— Да я и заплачу! — робко пролепетал Жданко, а у самого душа ушла в пятки: чем же он заплатит?

— Хочешь знать, как я работаю? Не так это дело просто, чтоб первому встречному показывать. Уж больно ты хитёр, мальн'і! Откуда такой выискался?

Гончар продолжал недоверчиво разглядывать Ждана, ворча при этом:

— Мастерству научиться хочешь! Вот так сразу тебе и раскрои все тайны! Я, может быть, век свой мастерству учусь, ума-разума набираюсь, а тебе вот так всё разом и выкладывай!

Ждану так стыдно, что он разом провалился бы сквозь землю, только бы не слушать нареканий гончара!

Жалкий вид малого окончательно убедил мастера, что перед ним не лиходей какой-нибудь и не хитрец, пришедший выпытывать тайны ремесла, а простодушный малец, который! впрямь может стать ему добрым помощником.

— Пу, ладно, так и быть! Вот гляди!

Мастер подвёл Ждана поближе к навесу и улыбнулся. Мелкие морщины собрались у глаз и побежали во все стороны.

— Гляди: кирпич просох. Я лыо на него цветную поливу, а затем обжигаю в печи.

Гончар показал на горн, стоящий у подножия вала.

— Вот видишь! — мастер подошёл к горну, вытащил из него щипцами блестящую и гладкую глиняную плитку. — А вот погляди, что будет дальше.

Гончар прошёл под навес и принёс с собой тигелёк1

•Тигелек — сосуд из огнеупорной глины для планки металла пли стекла.

42

с двумя ячейками, насыпал в одну ячейку жёлтый порошок, а в другую — синий. Порошок был похож на тот, который Ждан видел у Тудора.

Мастер поставил тигелёк на жаровню. Когда порошок расплавился и превратился в жидкую массу, мастер стал выливать её на кирпич, обращая тигелёк носиком то в одну, то в другую сторону. Затем он взял гвоздь и стал остриём разрывать полоски, вверх и вниз, — получилась ломаная линия с закорючками то синими, то жёлтыми.

— Как это красиво и делается просто! — воскликнул Ждан.

Гончар громко рассмеялся.

— Просто? А ну-ка, попробуй! — и мастер протянул Ждану тигелёк.

Ждан неуверенной рукой взял его из рук гончара и, неловко поворачивая «льячку», стал выливать содержимое на кирпич. Но совсем не то, что у мастера, получилось у Ждана. На кирпиче образовалась дрожащая расплывчатая полоска.

Ждан понял, что он испортил плитку, и очень растерялся.

А мастер смеялся:

— Вот и не так просто, как ты думал, и не так красиво.— Не печалься! — сказал он, видя, что Ждан действительно сильно огорчился и даже слёзы выступили у него на глазах. — Ничего не делается сразу, надо сперва поучиться, поработать! Скажу прямо — полюбился ты мне! Иди домой сперва, поговори, с кем требуется, а потом приходи снова. Ежели надумаешь, — будешь моим подмастерьем, а пока возьми на память гостинец. Подожди маленько!

Мастер ушёл в дом и тотчас же вернулся, держа в руках что-то блестящее, узорчатое.

— Послушай, как звенит!

Гончар поднёс к Ждаикиному уху глиняное яйцо, покрытое поливой, с точно таким же узором, каким были расписаны плитки: на коричневом фоне зелёные, синие и

43

о

желтые полоски, а от тех полосок в одну п в другую сторону идут кривульки, и действительно что-то звенит в яйце. Очевидно, оно пустое внутри, а мастер положил туда шарик, который изда г звук.

Увидев красивую игрушку, Ждан покраснел и стал отказываться от подарка.

— Что ты?! Я ведь не малое дитя.

— А ты всё же возьми на память! — уговаривает его мастер. — Наши поливные кирпичи и яйца по всему свету гуляют, их можно найти и в стране варягов, и у чехов, и у по. яков, и у немцев. Пойдёшь на торжище — увидишь, сколько иноземных гостей покупают их!

Жданко обеими руками, бережно взял подарок гончара, боясь выронить искусно сделанную вещь.

Он простился с хозяином и спросил, как выбраться

Киевский гончар.

с этой улицы.

— Иди прямо — дойдешь до Кожемяк, по запаху узнаешь — чуешь, какой дух несёт оттуда?

Ждан втянул носом струю воздуха. Действительно пахло как-то по-особенному, чем-то кислым и неприятным.

— Хорошо носить кожаные сапоги, а вот поди-ка их сделай! — засмеялся гончар.

к

і


Назад Вперед







© Copyright 2013-2015

пишите нам: webfrontt@gmail.com

UA | RU