Погребальная Радунка 4

На снимках 2014 года - Алмазное озеро

Восточнее кладбища - три отстойника ТЭЦ-6, ее технические пруды с известковым шлаком. В заводненном отстойнике живут рыбы-мутанты, а земля вокруг рыжая.

От прудов, через полотно промышленной железной дороги ТЭЦ - недостроенный асфальтный завод. Бетонные каркасы зданий среди песка и кустов. Там раньше играли в пейнтбол. Понемногу вырастают молодые сосенки.

Это у южной стороны ТЭЦ-6, а у северной, в лесочке455 -кладбище человеческое, с могилами от времен Великой Отечественной и по наши дни.

Северная часть Алмазного озера - продолжение существующего поныне болота, части той давней полосы болот, в которой я предполагаю прежнее русло Десны. Сверху озеро и болото выглядят единым полумесяцем, щербиной на запад. Так было и когда по Выгуровщине протекал Прудок, только вместо прозрачной желтизны Алмазного озера зеленело болото. Но воды хватало. И куда она девалась? Вытекала ручьем, что в пределах Выгуровщины люди называли - Прудок, а вне его, выше по течению - судя по всему, речкой Угнор.

Сейчас вода Алмазного из западной части озера попадает в коллектор, что проходит потом под проспектом Ватутина.

Южнее этого проспекта - жилые массивы Радужный и Воскресенский, разделенные на пронумерованные микрорайоны. Жилмассив Радужный вытянулся через дорогу по берегу озера Радунки или Радужки, Радужного. Мы примерно в эти края уже заглядывали, когда я говорил про курган на бульваре Перова.

Радужное озеро длинное - 1,3 километра, и широкое, его долго обходить пешком. Летом берега облеплены людьми, днем они лежат, едят и купаются, а ночью пьют спиртные напитки, едят и тоже купаются. На южном берегу, там где частный сектор по улице Марка Черемшины - остатки Воскресенской слободки, причем остатки второй половины 20 века. Основная, старинная часть слободки была вдоль восточного берега, где с конца 1970-х стоят высотки. На западном берегу - дачный посёлок Воскресенские сады.

Среди них, за линией скоростного трамвая, параллельно озеру Радунке - озеро Малиновка, бывшая речка Меленов-ка. От озера Радунки к Малиновке когда-то протекал давний

канал Рубиж, затем прокопанный дальше до Неводного.

Озеро Радунка еще относительно недавно было похоже на отрезок равнинной реки, чем и является, прежде будучи частью речки Радунки, на что красноречиво указывает название.

Малиновка - рукав речки Радунки. Севернее Воскресенской слободки Радунка разделялась на два рукава. Один, восточный - известный ныне как озеро Радунка, протекал ближе к Воскресенке, а западный, ныне озеро Малиновка, слыл речкой Меленовкой.

Очевидно, что это название связано с островом Меленов-ским, проходящим в земельных документах 17 века. Поначалу, 5 июля 1656 года, он достался в качестве залога супругам Андрею Биримовичу (переяславскому войту) и Огрефине Огриз-ковне Биримовичовой от инокини Печерского монастыря Марты, в миру Марыны Ходычанки, в первом супружестве жены Михаила Балыка, и сына супругов, Мартина Михайловича Балыка. Остров этот Михаил Балык получил от панов Лен-кевичей, поэтому в бумагах часто упоминается как «остров Меленевский Ленковщина»[14]:

то ест остров, названый Меленевский, за рекою Днепром от миста Киева сугран села Милославсчы-ны, названое Викгуровсчызны и кгрунту воскресенском и николисского од урожоных пнов Алексанра Ленкевича и Погорского, подвоеводего и писара земского мозырского, и синовцов его, панов Ерого Кази-мера и Романа Ленковичов и Погорских

и есть такое уточнение:

тот остров Меленевский Ленковсчизну, ту ж, под Киевом, за Днепром и рекою Чарториею лежачый,

Остров, конечно, был не сам по себе, а

зо всими его пожитками, повинностями и приналежностями, кгрунтами, полями, сеножатми, розробками, дубровами, озерами и зо всими ин енере менеными и не менеными пожитками и прыналеж-ностями

В выписи из «книг миских права майдеборского ратуша киевского» за 22 генваря 1670 года речь идет о продаже Григорием Биримовичем трети Ленковского хутора войту киевскому Данилу Полоцкому[14]:

футор, прозываемый Ленковский, правом заставным и отцу его и ему служачий за рекою Днепром от места Киева з границ села Викгуровщины лежачий, яко о всих границ певном и досконалом положеню и оцерклиованю футора того Ленковского, бору, лесков, прилузок, заков, поля, сеножатей и озер так грамота его царского пресвитлого величества на тот же футор небожчику еще пну Андрию Биримовичу, войту переяславскому

Остров Меленовский, он же Ленковский, да хутор Ленковский на нем.

5 августа 1693 года киевская мещанка Мария Полоцковна, Луцковичова в первом замужестве, Рызина во втором, дочь Данилы Полоцкого, завещает во владение игумну Михайловского Златоверхого монастыря Сильвестру Головчину и «всей капитуле Михайловской» туже треть хутора Ленковского[14]:

и поссессии своей третюю часть футора, называемого Ленковичовского, за рекою Днепром близко села Выкгуровщини певным граныц оцирклованем лежачую

Фамилия Рызина всплывает также в названии хутора, а на 1914 год уже просто урочища Ризавщины, что лежало между озерами Радункой и Малиновкой - теперь там дачные участки Воскресенских садов.

Что до острова Меленовского, то вероятно так называлась суша между Малиновкой и Черторыей. На лоции 1914-го это «Михайловский луг», что логично, ибо остров достался Михайловскому монастырю. Луг этот прежде обозначался как Михайловский остров. Всё сходится.

А к северо-западу от Малиновки, параллельно ей и Радун-ке, было озеро Неводное, на карте 1912 года соединенное с Малиновкой, а на плане Сноевского выведенное как самый западный рукав речки Гнилуши, что не совсем верно.

Неводное более не существует. До скачка с левого берега на остров Муромец, Московский мост начинается на большом полуострове, по коему идет проспект Генерала Ватутина. Этот полуостров раньше был островом, омываемым Черторы-ей. Западный ее рукав ныне сохранился, примыкая к острову Муромцу. А восточный рукав, некогда основное, прямое русло, отсекал остров от материка со стороны Выгуровщины. Отмирая, рукав этот и стал озером Неводным456. Строительство жилых массивов и моста во второй половине 20 века уничтожили это его.

Но прежде были и другие изменения местности, кроме прочего - сооружение дамбы, которая продолжается железнодорожным мостом Петровского. Дамба перерезала многие водотоки. Приложила руку и разрушающая всё на пути своем Черторыя. Русло, ставшее озером Неводным, продолжалось южнее, параллельно нынешней Черторые. Это продолжение осталось в виде озера Русановского.

Есть такие Русановские сады - дачные участки, протянувшиеся от Воскресенских садов на юг к Никольской слободке. Улицы носят одинаковое название - Садовая, отличаясь номером от 1 до 32, и посередке идет Центральная Садовая. Вместо дач кое-где уже многоэтажные особняки. В советское время туда добирались автобусом от метро Левобережки, или пешком, ибо автобусы ходили только в определенное время дня, уж не помню когда.

Сады опоясывает железная дорога, идущая по дамбе к Петровскому железнодорожному мосту. Между дачами и Черто-рыей - луговая, заросшая вербами местность Горбачиха. Она занимает бывший Михайловский остров, который вероятно имел еще название острова Кодака. Там же, на Горбачихе, прежде находилось болото Кодачок. По Горбачихе тоже проложена дамба, противопаводковая, а теперь еще и ПодольскоВоскресенский мост. И между дамбами и основной частью садов изогнулось змеей озеро Русановское. Раньше на юге оно соединялось с Черторыей, да было перегорожено дамбой.

На западном берегу южной части озера, примерно до конца 20 века существовало две базы отдыха - домики на сваях. Одна база - от Академии Наук, наша семья там отдыхала, хотя к

Академии Наук отношения не имела. К воротам вела, кажется, 16-я Садовая улица. Добирались к ней сначала по Центральной Садовой, потом сворачивали да шли ровной грунтовкой. Справа открывались озерца между участками. Темные, тихие воды, где плавно передвигались улитки.

Идешь себе, минуешь бетонный мостик, снова прямо, потом через лежащую поперек Прибрежную улицу, к важным, кованным воротам, увитым хмелем и диким виноградом. За оградой - комариные домики, дорожки из бетонных плит, высокие тополя, душевые, два туалета, стеклянная столовка и -административное здание в виде баржи.

В начале девяностых меня это не озадачивало. Потом стало. Я не понимал, как в озеро попала баржа. И лишь теперь стало ясно - ее ввели в Русановское озеро из Черторыи, когда еще не было дамбы. Потом дамба замкнула выход и русло оказалось отрезанной от Черторыи.

Сам себе задаю вопрос - а водоток, ставший озерами Неводным да Русановским - какое отношение имеет к речке Радунке времен летописных? Мне понятно, что водоток сей, это, по меньшей мере, прежнее русло Черторыи, как бы более напористого двойника Радунки. Но протекала ли по сему руслу Радунка прежде Черторыи?

Рябью на воде скрыта тайна. Мы плавали по озеру на ржавом понтоне, что качался у берега. Кажется еще на чем-то. И я лазал просто вдоль берега, мимо дач, хозяева коих укрепляли свои участки от размыва заборами, спинками пружинных кроватей и прочим мотлохом.

Весной 2013 года я отправился на велике искать эту базу отдыха. Не был там с девяностых, знал, что после Академии Наук ее вроде выкупила некая религиозная община - либо это относилось к соседней базе, не знаю. Хотелось поглядеть, что осталось.

Снег еще толком не сошел, повсюду были лужи - одни ледяные, другие уже растаявшие и мутные. Дачники жгли мусор, пахло дымом. Я перетащил велик через рельсы на высокой насыпи, спустился с пустой железнодорожной платформы по крутой лестнице, закрутил педали. Сворачивал наобум. Сыро, мрачно, не как прежде.

То было лето, солнечно, и мы ходили на пляж за дамбой, там вообще-то два пляжа, один за Третьей Дамбовой улицей, другой, с разрушенным причалом - около Девятой Садовой, но мы шли на первый, так ближе. Я переплывал через Десенку-Черторыю на Долобецкий остров, не зная его имени, грелся там на берегу, и плыл назад. Мне было лет 16-17 - мы отдыхали в на Русановских садах несколько лет.

Память подсовывает куски того времени. Вот мы с бабушкой быстро шагаем по Центральной Садовой - автобус днем не ходил. А вот я еду к бабушке на Лукьяшу, играю там на братовой «Денди» и прохожу бродилку «Нимо» - ох и сложно, особенно последний босс! Потом приезжаю к брату в Сады и хвастаюсь, что прошел игру. А у бабушки тогда был телевизор, взятый напрокат - маленький, кажется «Юность», и пункт проката работал на улице Маршала Рыбалко, там бабушка купила нам с братом по дешевке списанные магнитофоны, я свой использовал для звукозаписи совместно с основным моим «Радиотехникой», подаренным отцом ко дню рождения. Черным вечером, когда сыпал снег, я поднимался улицей Коперника, фонари светили желтым, было хорошо.

Русановские сады давали странное ощущение, что ты находишься вне города посреди города. Видно правый берег, тогда еще без уродливых зданий, а так - золотые купола среди зелени, монумент Родины-Матери, чашу Вечного огня. За ними, на Бастионной, был мой дом. Я не досиживал до конца смены отдыха - но оставались тётя, мой двоюродный брат и бабушка. А я посещал их уже наездами, на полдня, вот так было удобнее. Чем дышать в полутемном домике бальзамом «Гвоздика» да ходить в мрачный туалет или кормиться в столовой.

В столовке не кормили ничем особенным. Это не дом отдыха «Кротенки» под Полтавой, где семилетний я, преодолевая стеснение, ходил к поварам за добавкой огромных блинов на дрожжах. Эти блины, а вернее жареные круглые пирожки, подавались с вишневым вареньем. Макаешь и кусаешь.

Бетонные плиты, бадминтон под тополями. Лавка-качели возле ивы на берегу озера. А меж двумя деревьями, в плоть их был вставлен турник. Кажется, я выкрутил его и бросил в воду. На барже завели видеотеку. О видеотеках - отдельная глава этой книги, здесь не буду. Комната с нею перекошена, как вся баржа, и у стен прибились мягкие, пыльные кресла. Сидя в таком, ноги оказывались почти вровень с головой из-за наклонности пола.

Чтобы попасть к пляжу, мы выходили на улицу, шли мимо второй базы отдыха (у них не было своей столовки и своей баржи, готовили на газе из баллонов), затем поворачивали к пустырю около Русановского озера, с лавками-качелями, поднимались на дамбу, а чуть дальше спускались с нее через верболозы уже к пляжу. После плавания мне всегда становилось холодно, и я бродил по этим верболозам, пескам Горбачихи, грелся. Иногда мы с братом шли на север вдоль берега, шли, шли, шли, пока не надоедало. Там всё продолжался берег, но как-то добрались к заливчику, где в прозрачной воде вились пиявки.

И вот 2013 год. Сворачиваю в «линии», ищу базу Академии Наук. Не то. Не тот путь. Не узнаю. Большие дома. Нет прежнего ориентира - единственного на весь поселок магазина. Выезжаю несколько раз к оплывшему белым льдом Русанов-скому озеру. Наконец вижу узнаваемый бетонный мостик через озерцо. Прямо. Упираюсь в ворота базы. Там закрыто, чужое, там спилены тополя, штабелями лежит металлические рейки, домики приспособлены под строителей Воскресенского моста, он почти дополз сюда, разрушая прошлое.

2013 г. Русановское озеро около ж.д. дамбы.

2013 г. Продолжение Малиновки по Русановским садам.

Старый уголок Русановских садов. 2013 год.

Остался в Русановских садах след не только русла, что продолжало Неводное, но и продолжение Малиновки. Ее тоже перерубила дамба, и длинный отрезанный хвост прослеживается южнее железнодорожной платформы Троещина-2, от 29-й линии по 14-ю, наискось через добрую половину Садов. К Центральной садовой русло примыкает в районе линий 20, 21, 22.

Озеро Радунка лежит оттуда в шестиста с кепкой метров на северо-восток, за Садами, дамбой с железной дорогой, да частным сектором остатков Воскресенской слободки.

Болото Корчовня, или Корчовка было между Выгуровщиной и Воскресенской слободкой, эдак промеж нынешней улицей Кибальчича и проспектом Ватутина. Весь район Кибальчич стоит на бывшем болоте. К середине 20 века его основательно подсушили, а дальше и вовсе извели.

Озеро Радунку во второй половине 20 века укоротили на севере, и расширили в южной части, выгнув на восток вместо прежнего запада. На юге оно еще в конце 1990-х доходило к перекрестку улицы Радужной с Алишера Навои. Не знаю давней глубины озера, но сейчас до трех метров.

Домики восточного берега снесли в 1980-1984 годах при сооружении жилмассива Серова, что лежал между улицей Радужной (над берегом озера) и бульваром Перова. Потом массив Серова добавили к Радужному, коим вначале именовался район у северо-западной части озера (высотки, огибаемые улицей Петра Вершигоры).

Под раздачу сноса попало слободское кладбище в северной части поселка. А когда уничтожили сельскую Воскресенскую церковь, я не знаю. Некоторые источники сообщают, что в 1930-х, однако достоверно знаю, что она существовала и в сороковых. В тридцатых же, после закрытия Лавры это была одна из немногих действующих в Киеве и окрестностях церквей.

Застройка западного берега озера Радунки началась после войны, раньше заселена была восточная сторона озера. Прямо вдоль восточного берега шла улица Шевченковская. Параллельно ей, по слободке - Радонковская с площадью, где стояла церковь. Север ограничивался Оболонским переулком. Родонковская продолжалась Боярской, пересекаемой Броварским переулком. Примечательно, что между озером Малиновка и Черторыей было болото тоже Боярское (преж-

ний остров Богарский, принадлежащий городу, магистрату) - теперь там основная часть Воскресенских садов. А ниже болота Боярского, к югу от железной дороги, было другое болото, Михайловщина, обтекаемая руслом, что слывет ныне Русановским озером.

У западного берега озера Радунки возвышается и левобережная Лысая гора, только ее за домами не видно.

Вот как выглядело озеро в 1975 году.

Это самая южная оконечность озера, ибо ширина его от дома Радужная, 25-Б и на север остается неизменной по крайней мере с 1940-х, а южнее указанного адреса русло было узким, как на фотографии, лишь у несуществующего ныне хвостика, направленного к улице Марка Черемшины. И если я трактую верно, то фотограф стоит почти в начале «хвостика», на восточном берегу, направив объектив на север. За деревьями озеро должно быть столь же широким, как сейчас.

На что еще обратить внимание? Русло перегорожено по крайней мере двумя гатями.

Озеро Радунка в 2014.

Попробуем копнуть прошлое земель от Воскресенки до Тро-ещины подробнее, по доступным документам. Долгое время, около столетия, редким печатным источником таковых была статья, на деле доклад члена киевского церковно-археологического общества Виктора Гошкевича «Замок князя Симеона Олельковича и летописный Городок под Киевом», читанный в заседании общества 18 сентября 1889 года и опубликованный в «Трудах Киевской духовной академии».

Когда Екатерина II отбирала у церкви земли в казну, давние жалованные грамоты и универсалы с указаниями границ и урочищ попали из киевских монастырей в Казенную палату. Десятилетия спустя, митрополит Евгений Болховитинов нашел там эти документы и, как сообщает Гошкевич, «передал на хранение в библиотеку Киевской Духовной Академии».

С документами много поработал Николай Петров. Частью они были опубликованы Императорской Археографической Комиссией, рассеявшись по многочисленным томам «актов», относящихся к истории Западной и Юго-западной Руси и в подобных сборниках. Но большинство осталась молчаливо лежать в закромах.

«Благодаря любезности проф. Петрова, я имел возможность заняться разработкой этого архивного матерьяла», -загадочно пишет Гошкевич, подразумевая то ли заслуги Петрова по упорядочению архива, то ли просто допуск к документам.

Гошкевич посулил общественности большую краеведческую работу на основе этих бумаг, но по незавершенности ея решил сначала поделиться более коротким исследованием, посвященным городищу двора Олельковича и связанным с ним источникам. Первое своё обещание он так и не выполнил, в том же году или вскоре переехав в Херсон, где закрутилась новая жизнь - издание газеты «Юг», устроение местного музея, ныне Херсонского областного краеведческого музея.

Виктор Гошкевич. Портрет работы Виктора Васнецова.