ПЕЧЕРСК


Почайна 3

Почайна 3

Ересь о Киеве, Петр Семилетов 2015

Чачин исчезал, кажется, быстрее, чем рождался. Широкий ныне залив Собачье горло раньше был узким проливом на этом острове. Добыча песка в заливе расширила его, сожрав часть Чачина. А ведь в 1975 году на косе Собачье горло, в южной его части, около причала «Охотничья станция 2», при расчистке фарватера Днепра, со дна подняли один из так называемых священных дубов - дуб со встроенными в него кабаньими челюстями.

В дубе вырезали дыру, вставляли туда челюсть зубами наружу, потом посередине дыры вбивали кол, он обрастал, и получалось, что из коры просто торчат зубы. Таких челюстей в дубе насчитали десять. Ученые присудили этому дубу возраст 2000 лет, и решили, что тысячу из них он пролежал в воде. Ныне дуб хранится в музее в Пирогово.

Полагают, что такие дубы связаны с культом Перуна - мол, и дрова около идола Перуна дубовые жгли, да в не имеющей отношения к Киеву земельной грамоте 1302 года галицкого князя Льва Даниловича написано: «а от той горы до Перунова Дуба горе склон бысть владениям епископа Перемышльско-го». Давняя связь язычества с дубами вырисовывается набросками, без видимости общей картины. Дрова, урочище... Но священным деревом громовержца Зевса считался тоже дуб.

В Голосеево неспроста поныне есть место, поляна, где правильным кругом стоят могучие дубы примерно одного возраста. Однажды попав туда, я толком не разглядел, не изучил. Мысли были заняты другим. А теперь позабыл туда дорогу. Пару раз пытался найти - тщетно.

Однако не вижу оснований называть дубы с встроенными челюстями - перуновыми, равно как нет предпосылок понять назначение этих челюстей в дереве. Строить догадки - пожалуйста, сколько угодно, а вот логически выстроить цепь не получится, мало данных.

Между Собачьим горлом и Ицуном, на Чачине было своё озеро, Кобылица, оно вероятно и подписано на современных картах как «Белое».

Название и очертания острова сохранялись до тридцатых годов двадцатого века. Картографы последующих десятилетий, кажется, не интересовались этой местностью. Раньше там ведь сено косили. А в город пришел железный конь. Не нужны стали луга и забылся остров. Потом Оболонь начали перекраивать строительством жилых массивов Минский и Оболонь. С другой же стороны, от Кирилловских высот, подползла промзона.

В этой главе повсюду разбросаны сведения, как строительство кварталов влияло на части Почайны, смещая и вымещая их. Берег Днепра в районе Оболони был намыт с поднятием на 4-5 метров.

Написал эту строку и подумал - а какая разница, сколько метров. Сколько тонн песка из одного места вынули и в другое поместили, а уж изъятый объем непременно водой заполнился. И можно еще про кессон и проекте туннеля под Днепром написать - как же, краевед и молчит об этом, и что кварталы Оболони с высоты похожи на печатную плату, но мои руки опускаются, когда вспоминаю ровные улицы с высокими домами, и правильные коробки предприятий, покрывшие зеленые пастбища, и бесконечные заборы гаражных кооперативов, и накачанные, расталкивающие пространство торговые комплексы - наверное, такое ожидает всех будущее, кубы на плоскости, соединенные остановками и станциями метро. И вне этих островков для покупок, питания и работы -заполненные одинаковым асфальтом промежутки.

Еду на велосипеде вдоль Московского проспекта, по тротуару, ибо на шоссе слишком опасно, слишком много машин на большой скорости. С бровки на бровку. Бензозаправки и станции техобслуживания. В низинах лежат озера, вода просматривается за чахлой зеленью. Серо. Бесконечный мост, бесконечная набережная, все лишено подробностей, словно графика в старых трехмерных играх. Пересадочный узел Петровки - видишь только разноцветные спины людей, и каждый спешит, ибо все спешат. Потерявший прелесть книжный рынок, где только две погоды - жара и ливень. А там еще толкучка на выходные, кладбище прошлого, откуда вещи покойных людей обретают новых, живых владельцев.

В старину Болонью или Оболонью называли окраину города. Болон значит край. Другие значение слово «болонь», по Далю: «низменная луговая равнина у реки или озера; выгон, толока, поскотина». Все эти значения сплошь подходят, ибо и окраина города, и низменная луговая равнина, и выгон, где скот пасли. Замечательно!

Что до названия Почайны, тут мнений существует множество. Историки достают невесть из каких закромов «древнеславянские» слова, привлекают к трактовке имени другие языки, а я этого делать не буду. Одно время я думал, что По-чайна это искаженное «пучина». Или, Почайна - это вроде украинского слова «пошана» (почёт). Существовало сходное русское слово «почтенья», означающее оказание почестей идолам. Идолы стояли на холме и проплывающие могли, завидев оные, воздавать им хвалу. Либо Почайна от слова «почивать» - покоиться, отдыхать. И думаю, какой-то есть общий корень у острова Чачина, птицы чайки и речки Почайны.

Когда земли по берегам Почайны стали переходить к частным владельцам, а сама река стараниями человека и природы распадалась на цепь озер и ручьев, возникли местные названия её отрезков, а большое стало забываться. Люди знали Почайну Песчаную, Почайну Кривую, пользовались водой из озера Кляшторного, Иорданского, Кирилловского, плыли по смуговине Турцу и так далее.

Но древнее название всей этой водной системы - Почайна, застолблено в былинах. Пучай-река, или Пучайка. Былины донесли нам древние имена киевских урочищ - Сорочинские горы (Кирилловские высоты), крест Леванидов, повезло и По-чайне.

Любопытно также сопоставить, что летописный «Ручай», о коем расскажу далее, и «Пучай» отличаются одной лишь буквой. Не закралась ли ошибка в летописи? Не стал ли Пучай - Ручаем?

В справочнике 1884 года помещена иллюстрация Таранов-ского «Вид на Оболонь»:

Буквами на рисунке обозначены: а - Вышгородские горы, б - речка Почайна, в - за Канавой, г - Щекавица.

«За Канавой» - Канава сокрыта от наблюдателя, она позади и справа. Видно просто местность к северо-западу за Канавой. Хорошо заметна вьющаяся лентой Почайна, озёра.

Вернувшийся жить в Киев из Питера, профессор живописи Владимир Орловский (1842-1914), выдающийся художник-пейзажист, оставил нам замечательный подарок. Это две картины, написанные с двухлетним промежутком. На полотнах -хрестоматийный вид Днепра с крутого берега Царского сада, причем зарисовано примерно из одной точки. Устье Почай-ны еще не расширено Гаванью! Громадная отмель посреди основного рукава Днепра способствует судоходству - такое впечатление, будто реку можно перейти, закатив штаны выше колен. А быть может, эта отмель имеет отношение к остаткам той знаменитой песчаной косы, что отделяла Почайну от Днепра?

Окрестности Киева. Над Днепром. 1884.

Окраины Киева. 1886.

В сборнике «Чтения в историческом обществе Нестора летописца. Книга 1. 1873-1877» я нашел любопытные сведения, относящиеся к Подолу и Оболони. На одном из заседаний общества протоиерей Лебединцев докладывал о планах Киева 1706 и 1728 годов, хранящихся в Петербурге. Лебединцев снял с них копии и предъявил собравшимся. В издании планов нет, взамен даны словесные примечания. Они столь познавательны, что приведу их целиком:

Копии с двух древнейших из вышеозначенных планов г. Киева, именно планов 1706 и 1728 г., снятыя протоиереем Лебединцевым в бытность его по службе в Петербурге, предъявлены в том же заседании с объяснением их особенностей, касающихся истории Киева.

Любопытно было видеть на этих планах, что в 1706 г., Крещатик и Липки еще состояли из пашен монастырских; со Старого Киева на Подол еще существовала дорога по Боричеву взвозу; у Христорожде-ственской церкви был небольшой, до 75 саж. длины, залив Днепра, между материком Днепра и мысом нынешняго набережного шоссе; Подол отделялся от Оболонья ручьем, от 10 до 16 саж. широты, который с Кожемяк, от Крестовоздвиженской церкви, направлялся через площадь нынешняго Житнаго базара под Щековицею и потом близ юрковицкаго моста по Оболонью, с северной стороны Подола, за большим ретраншементом159 до впадения в Днепр канавы, разделяющей ныне Подол на Подольскую и Плосскую части.

Для г. Киева и Х округа путей сообщения преимущественно может быть интересен план Киева 1745 года с промерами днепровскаго форватера у Подола. Из того же плана видно, что на протяжении от Ильинской церкви до впадения Почайны в Днепр, было до 31 мельницы, прикрепленных к паромам, близ правого берега, и что течение Днепра здесь имело от 80 до 90 саж. в минуту. Для защиты Подола от напора днепровского течения, после 1745, прорыт материк, отделявший Днепр от р. Черторыя, и теперь с трудом проходят плоты к Оболонью, где быстро работали колеса мельниц.

Про «за большим ретраншементом» - не это ли разгадка исчезновения Глубочицы на прорисовках плана Ушакова в районе Подола? Глубочица отклонялась ранее к северовосточному подножию Щекавицы. А вдоль него же идет, затем поворачивая к Почайне, и крепостная ограда на плане Ушакова. Вероятно, ограда эта следовала рядом с руслом Глубочицы, неясно лишь, по какую его сторону.

При изучении Почайны передо мною встал не один трудный вопрос, и на многие я не нашел ответа. С чем я столкнулся?

В земельных грамотах и картах названия местностей меняются не просто от года к году, но и в зависимости от составителя карты или документа. Разные люди в одно время могли называть ту же местность по-разному.

В одном протоколе действий межевой комиссии упомянуты речки Мушанка и Тушанка. Судя по описанию местности, речь идет об одной реке. И название отличается всего буквой. В документе нет никаких пояснений на этот счет, что наводит на мысль о вероятности существования в любом документе «двойных» именований, о тождественности которых можно лишь догадываться.

В рассуждениях своих я опирался на однозначные положения, оставляя в стороне - как ни соблазнительно было привлечение дополнительного материала - положения мутные. Например, есть сведения 17 века об урочище Влуково[71, стр. 115], где было большое озеро с названием Три-тони (тонью называли то сеть, то рыболовное угодье), которое руслом впадало в «другое озеро, Воздвиженское прозванием, Долгое и Уское, которое взялось от Киева и кончится в озеро Три-тони». Мне ясно, что говорится о Почайне, о цепи озер от Улуково и до Киева. Долгим называли Кирилловское, а Влуково это Улуково. Но для сохранения ясности изложения, при описании карты я оставлял такие данные в стороне. Однако, все они учитывались.

При работе над этой главой я настолько погрузился в изучение, что ни о чем больше не мог ни думать, ни говорить. Обложился картами, документами, мне снились то накладывающиеся друг на друга русла, то полуостров на Почайне, населенный прокаженными (тогда я читал забытый еще при Союзе роман Шилина). Огромного напряжения задало мне устье Ирпеня на старинных картах.

С этой странностью столкнется любой, кто начнет разбираться в прошлом Оболони и Почайны. На картах 17 и 18 веков,

река Репин, она же Ирпень и Пирная, упорно изображается впадающей ниже Вышгорода. Впрочем, в 18 веке появляются и «правильные» карты, где Ирпень впадает выше, как сейчас. Например, на карте Днепра авторства де Боскета за 1742 год устье Ирпеня находится южнее селения Демидово.

А если Ирпень раньше действительно впадал южнее Вышгорода, и затем сменил русло - или было два устья, одно севернее Вышгорода, другое южнее? Потом первое осталось, а второе превратилось в невесть что. Я принялся изучать карты и запутывался дальше.

На 17 века боплановской карте Ирпень впадает южнее Вышгорода, и неподалеку есть Карпиловка. В те годы в земельных документах наиболее часто упоминается та Карпиловка, что поныне находится на левом берегу Днепра, на правом Десны, близ Остра - и точно застолблена там описаниями по смежным селениям, Лутаве и Выползове. Существует и другая, гораздо меньшая Карпиловка около реки Ирпеня, а не так далеко от нее на запад, в зоне отселения - тоже Карпиловка, заброшенный поселок. Какая Карпиловка была на старинных картах?

Многие сёла называются Руднями - значит, там добывали руду. В многочисленных Гутах производили стекло. И была профессия корпийщиков, заготавливающих корпию - по Далю, это «растеребленная ветошь, ветошные нитки или нарочно выделанная пушистая ткань, для перевязки ран и язв».

И вот в документе «Решение о разграничении земель города Киева» 1701 года я нашел слова, на которые раньше не обращал внимания:

Аби люде, на подворках Карпиловкою прозываемых, близко места Киева, от монастыра паненского Иорданского и от монастыра Кирилского мешкаючи, по самый поток, межи горами Шкавицей и Лисою будучи, належали непременно до монастыра Кирил-скаго

Что это значит? Подворки - пригород. Пригород Карпиловка находился около «места» (города) Киева, в Карпиловке этой жили люди, относящиеся к монастырям Кирилловскому и Иорданскому. И решено было - люди, живущие от Карпиловки и до потока между Щекавицей и Лысой горой, «приписывались» к Кирилловскому монастырю.

Следовательно, Карпиловка находилась около Кирилловского монастыря. А ведь сейчас, через дорогу к северо-западу напротив Кирилловской церкви, начинается улица Копылов-ская! Название весьма похоже на Карпиловку, это не может быть совпадением. Копыловская улица известна с первой половины 19 века и, как гласит справочник, название её произошло от урочища Копыл. Я уверен, что раньше где-то здесь и была Карпиловка.

Карта 1650, ориентирована на юг.

На карте 1650 года Карпиловка нарисована точно на цепи гор Кирилловских высот, между Киевом и Вышгородом, и река Репин южнее Карпиловки протекает в сторону Днепра между холмами. Сопоставляя с современной местностью, полагаю, что Ирпень мог протекать по одному из глубоких яров - Репяховому или Бабьему.

Мой разум сопротивляется, объявляет это фантастикой, ему удобнее думать, что на картах просто ошибка, которая копировалась с одной карты на другую, а затем, с течением лет, постепенно исправлялась. Хотя Андрей Целларий в середине 17 века пишет даже словами[71], что Вышгород лежит ниже устья Репина.

Известен роскошный атлас фламандского географа и картографа Абрахама Ортелиуса, Theatrum Orbis Terrarum, первая редакция коего вышла в 1570 году, а последующие выпускались при жизни Ортелиуса. Вот кусок одной из карт атласа:

Видим Kiof (Киев) и два Visegrod (Вышгород) - один ниже по течению Днепра, другой выше. И между этим вторым Вы-шгородом и Киевом, в Днепр тоже впадает некий приток. Что это?

На карте «Карте Киевского наместничества», 1792 года, тоже два Вышгорода. Первый классический, известный поныне - подписан «Выше городок», и другой Вышгород обозначен между Сухолучьем и Лютежем. Чуть южнее этого Вышгорода, по карте 1792 года, впадает Ирпень. Современный Ирпень тоже впадает в Днепр, водохранилище, примерно между Су-холучьем и Лютежем. Так может, был таки второй Вышгород?

А на карте «Малороссии, разделенной на наместничествы» (что случилось в восьмидесятые годы 18 века) показаны, на правом берегу Днепра, выше устья Десны - «Вышь Городок», и севернее его, но южнее Новосёлок - «Нижегородок», подписанный столь же крупно, как Белгородка и Борисполь. А «Вышь Городок» - мелко как Пуховка и Княжичи.

Ирпень не отпускает меня. Что-то странное связано с ним. Судите сами - другие реки впадают в Киевское море обычным образом, а воду Ирпеня, чей уровень ниже днепровского, в устье приходится поднимать насосами. Этим занимается Ирпенский гидроузел.

Название Ирпеня, Репина, кажется говорящее - в нем слышу я «Препин», препинание, «Пень», об что спотыкаешься и останавливаешься. Довольно же о нем, пора двигаться дальше. Надобно разделаться с положением Боричева окончательно.


Назад----- Вперед







© Copyright 2013-2015

пишите нам: webfrontt@gmail.com

UA | RU