ПЕЧЕРСК


Колебание основ 2

Колебание основ 2

Ересь о Киеве, Петр Семилетов 2015

Без ссылки на источник иногда пишут, что художник нашел также кожаные и деревянные маски. Выдумка?

Посетили пещеры и монахи близлежащего Ионинского Святотроицкого монастыря, которые, по словам Каманина, «кое-что оттуда вынесли» - а что именно и в каком количестве, неизвестно. Матвеенкова со своей знакомой тоже отправились в пещеру и вспоминала потом, что

видела там около 50 истлевших гробов в отдельных пещерках в правой стене; в каждой пещерке лежало по двое покойников головами к ея устью; Матвеенкова насчитала 99 черепов; доходила она и до какой-то двери, постучала рукой, но отзвука почти не было, потому что снизу дверь оказалась засыпанной почти до половины землей; глядя сверху, за дверью виднелась пустота. Дверь деревянная, покрыта толстыми листами железа, которые прибиты железными же гвоздями головками в копейку. Высота пещеры - аршина в три, а ширина чуть уже.

От двери идут еще проходы в три стороны, самая же дверь стоит на летний восток.

Матвеенкова рассказывала, что ей несколько раз были «явления» покойников из пещеры. Они просили пищу. Между тем в пещеру повалили любопытствующие. Ребятня вытащила несколько черепов, катала по земли - кстати, когда в 1970-х строили крематорий на Байковом и в ходе земляных работ разрушили часть погребений, тоже появились зловещие дети, которые играли черепами в футбол.

По словам Матвеенковой, среди наплыва людей в пещеры был некий профессор Иванов со студентами. Каманин припоминает, что в 80-90 годах 19 века в газете «Киевлянин» проскользнула заметка о том, что неутомимый исследователь древностей и пещер профессор Владимир Бонифатьевич Антонович исследовал Зверинецкие пещеры и обнаружил пояса и четки. И что обстоятельному изучению пещер профессором помешало инженерное ведомство, ибо пещеры находились на территории Зверинецкой крепости. Были вызваны рабочие, которые закопали вход.

Думаю, что память подвела Каманина. В 1895 году Антонович выпустил свою знаменитую «Археологическую карту Киевской губернии»[4], где по Зверинцу написано ровно следующее:

Предместье Зверинец. Вблизи церкви в 1888 году открыта пещера, служившая вероятно монастырскою усыпальницей. Она представляла широкий коридор в 32 саженя длиною; в стенах его сделано 48 нишей и в каждой лежало по 2 скелета, у них найдены 2 серебрянные креста, несколько бронзовых, кресты плетеные из ремешков, скуфия и остатки обуви.

Киевское слово 1888 г. № 509. Коллекция Хойнов-ского.

Как видим, Антонович использует в качестве источника статью из «Киевского слова». Свою ли, не знаю. Никаких планов пещеры и обмеров, как кое-кто пишет, в «Археологической карте» нет. Только эта коротенькая заметка.

Думаю, дело было просто. Когда открыли пещеры, оттуда вытащили всё ценное, что успели - до того, как рабочие пришли и закопали вход. Указанные в заметке предметы попали в коллекцию археолога Иосифа Адамовича Хойновского (сочинителя очерка «Раскопки великокняжеского двора древнего града Киева, произведенные весной 1892 года»).

Относительно времени обнаружения пещер - год 1882 или 1888, твердой почвы нет. Может так. В 82 году пещеры «открылись», несколько лет туда лазали все, кто хотел, а потом местным это надоело. Каманин пишет, что именно после заявления в комендатуру жителей усадеб, близких к пещерам, и прислали рабочих с лопатами.

Так пещеры были «открыты» и закрыты спустя сотни лет неведения о них.

И немудрено, что в редакции «Киевлянина», где Каманин пытался разыскать нужный номер, никто про заметку о пещерах не помнил - её там просто не было, ибо Каманин вероятно прочитал оную в «Киевском слове». Известно впрочем, что Каманин много лет сотрудничал с Антоновичем в разных областях, например в создании историко-топографических словарей. Но Антонович умер прежде, чем Каманин начал работу над книгой про Зверинецкие пещеры. Иначе, думаю, Каманин узнал бы сведения у самого профессора, не прибегая к поискам статьи.

В 1911 году снова провалилась земля и отворилось, как считают, два новых входа в пещеры. Между тем старый, засы-

данный вход так и не обнаружен! Стоит тщательно обдумать показания Матвеенковой. Каманин склонялся к мысли, что в 1911 году начали изучать другие пещеры, не те, что были отрыты и закопаны в восьмидесятых годах.

По сети ходят сведения, мол, георадиолокация показывает еще около километра неизвестных пещер. Подробности не указаны. Однако точно известно следующее.

В «Погребальной улице» Зверинецких пещер есть завал, в котором через десять метров прощупывается пустота - и вот что за этим завалом, никто не знает.

Эртель во время раскопок 1912 года увидел, что от Зверинецких пещер в сторону Ионинского монастыря идет подземный ход, и предположил, что всё пространство между монастырем и Зверинецкими пещерами изрыто ходами. Но это пространство находилось тогда под Зверинецкой крепостью (а нынче под ботсадом) и раскопки заглохли.

В 1911 году набожный князь Жевахов (будущий Иосаф, архиепископ Могилевский) взял участок с новооткрытыми пещерами в краткосрочную аренду и организовал там раскопки, пригласив археологов Этреля и Вельмина. Позже Жевахов пытался арендовать соседний участок, где пещеры вроде бы продолжались, но ему отказали.

Там, где удалось копать, археологи нашли не так уж много, помимо останков. Чьи останки? Каманин пишет о монахах. Сетевые тексты, неведомо на кого ссылаясь, сообщают также о неких скелетах «женщин и детей».

Что-то случилось, и в пещерах все погибли, никто не вышел. В проходах и кельях лежали трупы, скелеты. Друг на друге, порознь, рядом. От чего погибли? Исследования не проводились.

Домысливают, что мол, враги (обычно половцы) загнали туда людей, но монахи крепко держали оборону, поэтому лиходеи просто засыпали вход. Но тогда бы пещеры были разрыты современниками, а не в 19-м веке! Современники, что знали о погибших, раскопали бы и похоронили покойников (сие к предположению о братии Выдубицкого монастыря и связи его с пещерами).

Но этого не случилось. Выходит, все, кто знал о пещерах, в них и погибли? Либо, по некой причине, пещеры никто не хотел раскапывать на протяжении веков. И неизвестно же, когда именно произошла гибель людей, и спустя какое время вход или входы оказались засыпаны, а такоже как были засыпаны - людьми ли, либо произошел естественный обвал.

Еще одна непонятка - в пещерах 1911 года открытия не сыскали ни одного металлического предмета, кроме иконы, о которой мы поговорим ниже. А как же дверь, описанная Матвеенковой? А кресты из собрания Хойновского?

Ученые закрывают глаза и снова твердят об отсутствии металлических предметов, да еще «объясняют» это тем, что за 30 лет (с 1892 по 1812), местное население весь металл растащило. Однако забывают, что 30 лет растаскивания быть не могло по простой причине, если пещера одна и та же. Ведь рабочие, как мы помним, закопали вход 1882 года. Даже археологи не могли туда более попасть, не говоря уже о местных жителях. Еще один довод в пользу того, что в восьмидесятых открывался вход в совсем другую пещеру. Там было железо, тут нет.

Какие предметы нашли в пещерах начиная с 1911 года? Искусно плетеные из кожи кресты, пояса с тисненными изображениями, надписи на стенах. Главное - древнюю икону -её обнаружили в нише «игумена зверинского» Климентия. Икона овальная, на толстой железной пластинке, покрытой эмалью, поверх которой уже писалось красками.

В 1934 году, когда скит над пещерами закрыли, икона исчезла. В разных источниках можно прочитать, что эта же икона была «чудесно обретена» в 2000 году. Однако нашли, в 1999 году, в церкви села Селище Барышевского района, только серебряный оклад от иконы, подаренный в свое время князем Жеваховым.

А новую икону нарисовал в 2000 году художник А. Вовченко по дореволюционному снимку, причем с отличиями от него. Эту-то современную икону в окладе начала 20 века показывают теперь в Святотроицкой церкви Ионинского монастыря.

У Каманина в книге, на фотографии икона выглядит иначе. Со времен тех дореволюционных считается, что это Одигитрия («Путеводительница») - изображение Богородицы с младенцем Христом на левой руке. Вот только изображение здесь далеко отлично от большинства подобных икон. Нет нимбов. У маленького странное лицо. Мне возразят - течение времени, повреждения краски. Да не так уж она и повреждена! Судите сами, вот дореволюционный снимок:

Икона кажется очень загадочной. Не она ли ключ к случившейся в пещерах погибели? А ведь эта икона была, по сути, одной из древнейших славянских икон, дошедших до 20 века. Если не самой древней. Нет на ней и присущей Одигитрии надписи вида:

На груди игумена Климентия, а точнее тела, лежащего в его поименованной нише, нашли кипарисовую панагию -образ Богоматери с изображениями на обеих сторонах. Но панагию носили архимандриты, не игумены. Сана архимандрита вроде не было во время, к которому относят Зверинецкие пещеры. На панагии пытались разобрать надпись, и так разобрали, что пришли к выводу, будто принадлежала она «Михаилу-сирину», первому киевскому митрополиту Михаилу, который, по Никоновой летописи и Степенной книге, пришел вместе с Владимиром крестить Русь и коему многие историки отказывают в существовании - мол, не было такого митрополита. Каманин же считал, что Михаил похоронен именно в Зверинецких пещерах, вероятно в «первых», открытых в 1882 году.

После открытия «вторых» Зверинецких пещер, около них создали скит и возвели церковь. Предводительствовал отец Валентин, перешедший сюда из Ионинского монастыря, где у него были трения с начальством. Валентин одолжил у Жевах-ова подъемные деньги, 1700 рублей и стал принимать вклады от желавших поселиться при строящейся обители. Доход приносили и паломники.

Деятельность братии и паломников привела к тому, что пещеры начали осыпаться. В 1913 году раскопки приостановили. Между тем продолжали пускать паломников. В 1914 году Эртель настаивал на закрытии пещер для паломников, чтобы не усугублять. И казалось бы настоял, да вышло иначе. Валентина отстранили, что, впрочем, не могло вернуть пещеры в первоначальное состояние. При временном духовном безначалии - читай, при Жевахове - в 1915 году, часть пещерных ходов укрепили оштукатуренным кирпичом, другую часть - досками. Затем скит перешел под управление иеромонаха Никанора, с которым даже Жевахов не сумел договориться о продолжении археологических работ и ремонте пещер. Разве что в 1917 году, когда очередной участок пещер стал совсем уж аварийным, Никанор разрешил позаботиться о подземельи, но с пользой для скита, дабы починили крышу надпещерной церкви.

Еще один удар по пещерам нанес в 1918 году взрыв пороховых складов Зверинецкой крепости, обвалив часть коридоров. Поверхностный скит тоже потерпел разрушения. Однако, в окрестностях при взрыве открылись еще два пещерных хода.

В то время Киев был под немцами и гетмане Скоропадском. Его правительство сразу после взрыва объявило, что построит на разрушенном Зверинце свой центр, состоящий из Сейма, Сената, Генштаба, зданий 12 министерств.

Осенью 1918 года известному спелеологу и археологу Игнатию Яковлевичу Стеллецкому2 поручили провести исследование подземных пустот Зверинца - выдержат ли навалившуюся власть? Стеллецкий подбирался к здешним пещерам еще в 1913 году, но Эртель не захотел тогда сотрудничать. И вот в январе 1919 года Стеллецкий приступил к работе. Кажется, его больше заботила не застройка Зверинца, а сами пещеры. Вот что он писал:

В археологическом отношении встала передо мной тяжелая, значительная и в полной мере интересная задача - доказать, что открытые уже пещеры на Зверинце есть только продолжение катакомб старинного пещерного Выдубицкого монастыря непосредственно соединенного подземными нитками -соединениями с современным наземным Выдубиц-ким в такой же мере, как так называемые Ближние или Дальние пещеры с Печерской Лаврой.

Дневники раскопок и статьи Стеллецкого хранятся в Российском государственном архиве литературы и искусства, 208 листов, посмотреть их у меня нет возможности. Сведения о них черпаю только из сторонних, отрывочных источников.

Стеллецкий взялся исследовать один из возникших после взрыва провалов. Он вёл в древнюю пещеру с шаровидной комнаткой, где было «детское погребение» и лежали плиты сланца, древние плоские кирпичи - плинфы, еще какие-то предметы будто великокняжеских времен. Наверх от комнатки, в сторону Зверинецких пещер шел коридор с боковыми нишами, в коих тоже были захоронения. Получается, этот провал был ниже по склону, чем Зверинецкие пещеры 1911 года.

Другой провал явил подземелье со стенами, обшитыми истлевшими досками. Его расчистили на 21 метр. Вход туда был размыт водой. Назначение сего помещения не определили. Ни среди обычных монашеских пещер, ни крепостных подземных коридоров - потерн, с таким не сталкивались.

Стеллецкий собирался продолжать археологические работы. Застройка Зверинца тормозилась, а потом власть переменилась и вопрос отпал. Чем завершились исследования Стеллецкого, я не знаю.

Между тем скит на Зверинце продолжал существовать и паломники посещали пещеры вплоть до 1934 года, ну а в конце 20 столетия продолжили. Новая, весьма тяжелая застройка окрестностей мало способствует сохранению уцелевших в толще холма пещер, равно как и нахождению новых ходов.

Я мало этим увлекался, живя около ботсада, окруженный древностью со всех сторон. Не говорю об Ионинской церкви, это сравнительный новодел, вторая половина 19 века -во время моего детства она была еще просто государственным зданием, там вечно происходила реставрация, я заходил внутрь, кроме строительных лесов было пусто, а вне стен, на траве валялись куски мозаики - я подобрал несколько больших кусков и хранил дома. Напротив церкви стояла двухэтажная колокольня с часами, на всю округу отбивавшая каждый час. В начале века нынешнего перед нею выстроили такую же, но ближе к дороге.

Ботанический сад имени Гришко расположился на буквально летописных холмах Зверинца. В глубокой ложбине спрятался монастырь Выдубичи, с их заметными куполами -на колокольне синий в звездах, а другие зеленые. На одном из окрестных склонов в седую старину был «Всеволож» Красный двор. Вроде бы именно его остатки нашли советские археологи в семидесятых годах на соседствующем с Выдубами, к северу, углу горы - хотя понятно, что никакой таблички с названием при раскопках не обнаружили. Как по мне, князю выгоднее было строиться там, где в ботсаду перекресток у верха сиреневой аллеи, хвойных и дороги к Ионинской церкви.

Сейчас Красный двор, что называется, возродили - поставили на холме ограду из бревен, бревенчатую же башню о двух этажах, и памятный камень с фамилиями тех, кто сему способствовал. В той же местности находилась гончарная слобода, эдак в столетии 13-14. Нашли полные готовой посуды печи, а что случилось, почему всё бросили, никто не ведает.

Напротив основной Зверинецкой горы, к северу - другая гора, со Зверинецким кладбищем, а за нею в удольи - Навод-ницкой ручей. Он бежит в коллекторе, однако до 2014 года в пойменном овраге сохранялась и поверхностное его течение, питаемое сочащимися со склона кладбища родниками. Затем на уцелевшем отрезке ручья развернули строительство и всё пропало.

Кладбище урезали в восьмидесятые годы при возведении на улице Верхней больницы Четвертого управления. На костях стоит! А вместо близлежащей высотки по третьему номеру, был частный сектор - тоже пал жертвой строительства. Я бродил в саду около развалин и нашел игрушки: фиолетовую уточку на колесиках, со ржавой осью, да печального резинового пёсика с пищалкой. Хорошо это запомнил, ибо тогда я впервые увидел разрушенный, снесенный дом.

Один из южных отрогов Зверинца называется Бусовой горой, а напротив нее, через железную дорогу и летописную речку Лыбедь - Лысая, она же Девичь-гора, с остатками крепости. В низовьи ботсада, перед железной дорогой, у ручья под склоном, мы с мамой опять-таки в начале восьмидесятых нашли доисторическую штуку из гладкого камня. До сих пор не знаю, что это.

Тогда в Выдубицком монастыре помещался Институт археологии. Мы понесли штуку туда - «показать специалистам». Специалистам она оказалась нафиг не нужной, и с тех пор занимает почетное место на книжной полке рядом с окаменевшей ракушкой.

Смутно помню, как зашли мы в один из корпусов института, бывшее монастырское здание. Потолки высокие, стены толстые. Тихо, темновато, прохладно. Обратились к тетеньке-ученой. Она покрутила предмет в руках. Еще голову так наклоняла, сбоку набок. Потом скучно сказала, что это наверное дети баловались и вылепили из глины. Ученым такое не нужно. С тем мы и ушли.

Но штуковина - из кремня, а не глины. Орудия труда «каменного века» обычно лишены такой шлифовки. Поверхность нашей находки гладкая, камень удобно лежит в руке и будто, в самом деле, под нее вылеплен. А с одного конца есть ровная каёмка. Быть может, в этом месте предмет к чему-то крепился и, вращаясь (что и послужило шлифовке) был частью некоего приспособления?

В 2013 году я наступил на грабли, попросив археологов о помощи в определении. Пошла потеха! Что же, плачевно состояние той науки, чьей представителям насмешка служит средством к познанию.

oirvhVH • i vavnj

oz

Расскажу подробнее, где был найден этот предмет. Мы часто гуляли «мимо ботаники», по улице Тимирязевской. С одной стороны там был бесконечный забор ботсада, увитый светло-зеленым хмелем, а с другой - захолустные усадьбы частного сектора, прорезанные сбегающими с холма проулками такими узкими, что два человека едва могли разойтись. Ниже хоздвора ботанического сада, за этим забором, в овраге течет ручей, левый берег его высок и крут. Низовье ручья взято в коллектор. Он примерно повторяет прежний отрезок естественного русла, образовавшегося в суше после отступления вод Днепра от Зверинецкого холма.

Русло это поворачивало на север, северо-восток в сторону железнодорожной платформы Ботанической - она была на отрезке примерно между северной частью улицы Беренбой-ма и Деревообрабатывающей. Когда построили платформу Выдубичи, то Ботаническая загнулась и теперь о ней напоминает лишь остановка автобуса 54, и та - по требованию. Это местный маршрут, обслуживающий промзону Телички и соединяющий её с окрестностями музея Великой Отечественной войны.

На аэрофотоснимках 1943 года ручей, чуть огибая холм, впадает затем в озеро, которое было ниже Выдубицкого, отделенного от него насыпью железной дороги. Оба озера - старицы, части некогда проходившего здесь русла Днепра, рукава, что подступал под самый берег. Теперь озеро поглощено промзоной. В начале 20 века оно дотягивалось до широты конца Тимирязевской улицы, и на картах того времени обозначено как «Старик» и «Теличка», по названию местности.

По снимкам 1943 года видно, что от юго-восточной части озера, ручей шел через пустыри и за мостом насыпи соединялся с нынешним Днепровским заливом. Сейчас ботанический отрезок ручья примечателен тем, что окрестности его кишат клещами. Некоторые участки берега, в труднодоступных местах, укреплены маленькими колышками, забота о чем прослеживается десятилетиями. Мы сняли эти укрепления в фильме «Киевская сюита», стоит посмотреть!

В восьмидесятых, у самого низа улицы Тимирязевской - там сейчас сооружения тепличного хозяйства Киевзеленстроя -ручей еще не был в коллекторе, а образовывал эдакую дельту, обнятую пригорком суглинного берега. На высоте, с него гирляндами свисали засохшие ракушки нескольких видов - вроде мидий и еще каких-то длинных. Около ракушек склон казался светлым, почти белым. Встречались участки и рыжей глины - местные её копали. В небольшой пещерке невесть какого происхождения мы и нашли каменную фиговину.

Удолье у подножия холма состояло из островков между разветвлений ручья. Мы скакали по мягкой земле. К небу поднимались давние, громадные деревья. Из-под корней пробивался родник. Виднелись развалины частного дома, среди остатков сада росли вишни. Весной, едва пригревало солнце, появлялись цветы - фиалки, мускарики. Теплилось, веяло нерешительной свежестью. Первобытное чудесное место!

На снимке ниже, начало двухтысячных годов, может быть 2003, на дельте ручья ведется строительство. Холм частично срыт и крутизна его умерена, деревья срублены, вода загоняется в коллектор.

Празднование 1500-летия Киева я помню хуже, чем Олимпиаду 1980 года, хотя в первом случае мне было пять лет, а в последнем три. Про Олимпиаду встает перед глазами не её символ - олимпийский мишка, но другое. Как по той же улице Тимирязевской бегут ручьи, весной снег таять начал. А к Олимпиаде в Союзе выпустили небывалые фруктовые джемы. В маленьких квадратных коробочках. Из них получались замечательные кораблики. Я ставил их в ручеек и шел рядом, наблюдая, как коробочку несет чуть ли не до самого хоздвора! Хоздвор знаменит. Там сеялки, веялки, теплицы и старые, выгоревшие от солнца здания. А по пути к нему был еще магазинчик от ботсада. Продавались растения - комнатные, огородные и саженцы деревьев. Пахло цветами и черноземом.

Я не знал тогда, что чуть выше по склону, там где участок вьющихся растений, прежде было большое еврейское кладбище. Его снесли, а на месте разбили обсаженные гортензией и клематисом дорожки из бетонных плит. Можно пройти в самую даль участка и отведать дальневосточного крыжовника

- актинидию, крупную и сладкую. Эта лиана цепляется за особую металлическую клеть-опору. Она ржавая, и столбы у навеса над скамейками тоже ржавые. Когда я лазал по ним вверх, а потом спускался, то ладони становились бурыми.

Аллеи, проходящие по бывшим улицам, скрыли прошлое. Напротив входа в ботсад стоит Институт проблем прочности. Раньше он раз в неделю завывал на всю округу некой опытной установкой. Местные жители уже и не знают, что всё это было огромным Братским кладбищем, где хоронили погибших в Первую мировую. И в нижней из его террас вырыты погреба хрущовок на улице Подвысоцкого.

Нынче у меня выработалось как бы историческое зрение. Попав на местность и зная её былое, я чувствую окружающее в настоящем и прошедшем времени. А раньше иначе. Было только настоящее и набор привычных, известных каждому, представлений. Братья Кий, Хорив и Щек, да сестра их Лыбедь. Каким-то образом, в седую старину, основали Киев...

Лет в восемнадцать вычитал где-то цитату из «Повести временных лет» с другим вариантом основания Киева - мол, жил такой перевозчик Кий, переправлял через Днепр, и говорили

- «на перевоз на Киев». Однако летописец Нестор сам же эту гипотезу опровергал.

На улице Бастионной был мой любимый книжный магазин. Родной. Его после развала Советского Союза переоборудовали в стрип-клуб. В бытность книжного, одним из запомнившихся моих приобретений начала девяностых там был репринтный томик в мягкой обложке, первого краеведа киевского, Максима Берлинского - «Краткое описание Киева».

Непривычно было «дореформенное» правописание, кажущиеся мне нескладными слова вроде «страховитый», но я прочёл книгу на одном дыхании. К сожалению, перепечатанная в ней карта Киева была махонькой и потому малополезной даже при рассмотрении через увеличительное стекло.

В «Описании» было сказано со ссылкой на неведомого мне тогда Татищева, что сарматское слово «кивы» означает «горы». И что у впадения Десны в Днепр был город Азагориум, Загорье. Возникло противоречие - так Киев назван по имени князя Кия или от сарматского слова? И если Азагориум, при чем тут «кивы»? Я не стал решать этот вопрос. Принял к сведению, и ладно.

В конце девяностых в Киеве, близ станции метро Петровка, появился одноименный книжный рынок. Туда поначалу переселились торговцы с прежнего, еще «перестроечного», рожденного в 1989 году книжного базара на Куренёвском, или Птичьем рынке. Впрочем, на Птичке по сей день существует небольшая букинистическая толкучка. Со временем на Петровке стали продавать диски с музыкой, программами, фильмами, а затем там образовалась и барахолка как на Куренёвке - да кстати Петровка не так уж далека от нее.

Раньше я бывал на Петровке частым гостем, а нынче езжу редко. Покупаю там на букинистических раскладках, в основном где старые книги разложены прямо на асфальте или как щенки-дворняжки выглядывают из коробки. Бывало, возвращался домой с полным рюкзаком, набитым дешевыми и ценными для меня изданиями.

Но миновали светлые времена. Чудесные россыпи хороших подержанных книг по копеечной цене превратились, большей частью, в скопления быстро пожелтевшей перестроечной кооперативной и современной макулатуры.

И вот однажды, когда мой интерес к киеведению только просыпался, я взял на Петровке книжку в мягкой серой обложке, «Древняя Русь и Киев в летописных преданиях и легендах», Николая Федоровича Котляра. Киев, Наукова думка, 1986 год, цена 30 копеек, 160 страниц, тираж 70000. Современные писатели, завидуйте размаху советской книгопечати.

В работе Котляра я наткнулся на любопытную выдержку, впрочем прерываемую сочинителем и предваренную его оценкой - «встречаем забавную историю, выдуманную, скорее всего, в Новгороде».

А речь шла о том, что Кий, Хорив, Щек и сестра их Лыбедь были разбойниками из Новгорода.
Назад----- Вперед







© Copyright 2013-2015

пишите нам: webfrontt@gmail.com

UA | RU