ПЕЧЕРСК
ГЛАВА Ш
Константинопольская Софийская церковь, равно как и киевская, нс имеют уже всех тех украшений, которыми первоначально снабжены они были от создателей своих. Первая сохранила еще, по крайней мере, древние стены свои, план и фасад, хотя, по замечанию некоторых путешественников, и у ней некоторые, внешние пристройки уже отломаны.
Но внутреннее стенное украшение все еще цело. Мозаические только изображения по большей части забелены турками, по вере своей не терпящими лицевых представлений. Однако ж, по небрежению ли их или по чему другому, незаселенными остались в алтаре изображения, представляющие Божию Матерь в исполинском виде, сидящую на престоле и держащую на коленях Спасителя благословляющего. По сторонам ес Апостолы Петр и Павел. Выше сего изображения нерукотворенная икона Спасителева, По сторонам оной два большие ангела, крыльями своими покрывающие себя с головы до ног. Еще выше под аркою видны четыре святых, среди коих изображена паки Божия Матерь под многими архитектурными украшениями, а во впадинах между сею аркою и восточною частью свода два шестикрылые огненные херувима. Над большими входными дверьми с запада внутри церкви видно также мозаическое изображение Спасителя сидящего и благословляющего к ногам Его припадшего императора; а по левую Его сторону Божия Матерь и проч. Целы также там все внутренние галереи, из многих рядов колонн составленные, и узорчатые из разных мраморов полы. Прочие украшения сего храма уже не существуют. Но византийские историки оставили нам подробнейшее описание создания и украшения оного во всех частях. Современник создателю его, императору Иустиниану, историк Прокопий, кратко, а другой современник же, Павел Молчальник, пространнее описал оный нарочитою поэмою, на которую обширное изъяснение и дополнение из всех византийских историков и некоторых новейших путешественников собрал Карл Дю Фреон Дю Канж100. Из сих описаний выпишем здесь замечательнейшие статьи для сравнения с Киево-Софийскою церковью.
Император Иустиниан употребил все, что мог сыскать драгоценнейшего, для сооружения и украшения сего храма. Он определил к строению сему 100 архитекторов под начальством двух главных, Анфимия Траллианского и Исидора Милетского, и 10 000 работников. План и фасад церкви изобретен самый огромный, какого дотоле нигде не бывало. Длина ее от западных дверей до округлости алтаря, по измерению путешественника Петра Жиля, 240 футов, широта 213, а вышина от верхушки арок до пола 142101. Поперечник купола, по сказанию Евагрия, 75, а по другим 100, высота церкви 180, широта галерей в 28 футов. Глава на церкви назначена одна. Ибо в ней один только был и престол во имя св. Софии, а после уже устроен придел во имя св. Троицы. Внутренность церкви снизу была четвероугольная продолговатая, а с поперечною линией между галереями представляла вид креста. Кверху же, между галереями, имела округлость овальную или продолговато-округлую. Стены кладены из четвероугольного тонкого кирпича на известковой подмазке с толченою черепицей, а большие столпы в середине церкви, на коих опирается весь купол, составлены из цельных огромных диких камней, кои для связи в промежутках заливаемы были растопленным свинцом, по сказанию же безымянного описателя XV в., закладываемы были и железные скобы. Великолепнейшее ж украшение сего здания составляли с боков и с запада во внутреннюю сторону галереи в два яруса, утвержденные на множестве цельных и огромных мраморных колонн, в числе которых было 8 порфирных, 16 серпен-тивных, 4 белых. Над ними верхний ярус колонн меньших были такого же мрамора и все с капителями из красного мрамора, серпентина и бронзы позлащенной и посеребренной. Края нижних и верхних галерей обведены были мраморными же перилами, полы на верхних были прозрачного мрамора. Все стены обложены разноцветным мрамором, агатом и перловыми раковинами, а своды, арки и некоторые места стен — по золотому полю стеклянными мозаическими картинами. В своде купола изображен был мозаикою Спаситель, сидящий на радуге, а под куполом на треугольниках между арками четыре Евангелиста. Алтарь также весь украшен стеклянными мозаическими картинами. Все полы устланы травчатою мозаикою из порфира, мрамора и других каменьев. Церковь освещалась от солнца 40 окнами из купола и 26-ю со сторон, средние притворы 32-мя, крайние 20-ю, не считая окон в алтаре. Сверх того, вся церковь по внутренним частям озарялась круглыми люстрами, жирандолями, лампадами, подсвечниками серебряными, унизанными граненым хрусталем, из них некоторые никогда не угашались. Место иконостаса занимали 12 колонн серебряных, сближенных по две, с золотыми капителями. На колоннах развешены были иконы Спасителя, Богородицы, Апостолов, ангелов и проч. Амвон перед иконостасом составлен был из оникса, сапфира, карбункула, кристалла и других разноцветных каменьев и обложен серебром и золотом, а от церкви до крило-сов огражден серебряною с позолотою по местам решеткою. Драгоценнее всей церкви было украшение алтаря. Престол состоял из золотых досок на золотых же столпах, а верхняя доска слита из разных металлов, перемешанных с толчеными разноцветными каменьями драгоценными, под доску выглаженными и представлявшими 72 разных цвета. Около престола полукружием были колонны из яшмы, порфира и сапфира. Над престолом сень на четырех серебряных столпах и арках, возвышавшаяся пирамидою. Богатейшие утвари, сосуды, дароносицы, ризы и проч. составляли не меньше драгоценное украшение алтаря. Ничего деревянного не было во всей церкви, и самый верх ее покрыт был мраморными досками, а все строение и украшение оной стоило чрезвычайной цены. Византийские историки пишут, что сверх доброхотных драгоценными материалами, колоннами и утварями от многих людей подаяний Иустиниан употребил на оную 3400, а на украшение и утвари алтаря 40 000 литр серебра102. Посему неудивительно, что по окончании всех работ и украшений сам создатель при освящении сего храма 26 декабря 538 г. воскликнул: «Я превзошел тебя, Соломон
Но слава сия была недолговременна. Сам Иустиниан через 19 лет по окончании сего знаменитого памятника своего увидел тленность его. Ибо в 557 г. от сильного землетрясения обрушилась восточная часть купола и алтаря и раздавила иконостас, драгоценный престол, амвон и жертвенник. Правда, через пять лет он починил их и самый купол возвысил еще 25 футами, но, подперши его огромными быками, испортил фасад здания, а в 986 г. последовавшее землетрясение опять обрушило часть купола, починенную потом императором Василием. Наконец, все сокровища сего храма с 1453 года достались магометанам, которые, завоевав Константинополь, превратили храм сей в свою мечеть и преобразовали по своему вкусу весь двор церковный, наполнив его зданиями своей архитектуры.
Ярослав, конечно, не мог сравняться с Иустинианом в сооружении и украшении своей Софийской церкви. Но он в малом виде подражал константинопольской как внутренним расположением, так и пристройками.* Церковь его внутри также крестообразная, с двойными по бокам и одною от запада галереями в два яруса. Нижний ярус галерей сих окружен был сплошными присенками, или портиками, до пояса верхнего яруса так, что кругом церкви сей, как и константинопольской, внизу был покрытый обход с трех сторон, исключая алтарь. Длина церкви от горнего места до западного порога присенка со стенами составляла 51 аршин с половиною, а ширина с галереями и нижними присенками 76 аршин с половиною. Первоначальная высота сей церкви неизвестна. Ибо она уцелела только до карниза под куполом, до коего от нынешнего пола 31 аршин, поперечник купола 10 аршин, а вся нынешняя высота церкви от полу до верху креста 66 аршин. Что касается до внутреннего украшения сей церкви, то вместо огромных мраморных константинопольской церкви колонн здесь видны только малые мраморные вверху на хорах и две при западном входе, а прочие кирпичные столпы складены, как и вся церковь, из тонкого четвероугольного кирпича на известковой с толченым кирпи-чем подмазке, толщиною вдвое более самых кирпичей. Какими связями внутри скрепляемы были стены, неизвестно, а железные полосы, видимые в западных стенах, кажется, всверлены уже после. Может быть, все кирпичные столпы одеты были здесь мраморными плитами или мозаикою. Ибо шероховатому их внешнему виду непристойно было оставаться без закрытия. Уцелевшие следы мозаики на дугах и столпах под куполом заставляют о сем догадываться. Видимые доныне на церковном пороге и под некоторыми внутренними стенами церкви мраморные белые и красного лещедни-ка плиты доказывают, что из них составлен был и пол, ныне уже чугуном устланный. Остались также на верхних галереях по некоторым местам перила из гранита и лещед-иика с вырезанными на них обронною роботою орлами' и другими изображениями. Алтарь со свода до полу весь одет был по золотому мозаическому полю мозаическими картинами и изображениями, из коих верхняя только <мсть со свода до половины уцелела, а средняя, осыпавшаяся часть подмалевана уже по штукатурке красками, нижняя же прикрыта уже новою грубою мозаикою. Вероятно, таковы же были своды и стены всей церкви, ныне по штукатурке уже расписанные. Ибо остались еще под куполом на западном треугольнике южной дуги Евангелист Марк, а в северном углу половина картины Евангелиста Иоанна, на золотом поле стеклянною мозаикою изображенные, а также на арках несколько лиц из числа Сорока Мучеников. Подробное описание всех сих стенных мозаических и прочих картин Киево-Софийского собора предложено будет в 5 главе . Вообще ж об оставшихся Ярославовых мозаических картинах заметить можно, что они доказывают терпеливость художников в подборе цветных стекол, но не доказывают вкуса в выборе рисунков и предметов. Впрочем, нельзя было и требовать сего от художников одиннадцатого века, в коем везде вкус искусств был уже в повреждении и упадке. Пон-селен Де Ла Рош Тилгак и об Иустиниановой константинопольской церкви замечает, что в ней больше было богатства, нежели изящного вкуса в зодчестве, пропорциях, живописи и резьбе. Ибо и в шестом веке у греков большая часть наук и искусств были уже в упадке