КНЯЖЕСКИЙ ЗАМОК

В эти же годы, когда шло описанное строительство во Владимире, в 10 километрах от него, при слиянии рек Нерли и Клязьмы, княжеские зодчие обстраивали загородную резиденцию князя — Боголюбово. Это историческое место давно привлекало внимание ученых, которые изображали Боголюбово то как пригородную дачу князя Андрея, то как новый основанный им город. Скудные намеки летописей позволяли догадываться, что это не был рядовой городок. Летописец сравнивал Боголюбово с знаменитым киевским Вышгородом и отмечал, что князь Андрей построил «собе город камен», то есть свой личный укрепленный камнем замок. Это обстоятельство делало Боголюбово особенно интересным для

258

истории русской культуры. Ведь со времен крупнейшего буржуазного историка XIX века С. М. Соловьева укоренилась мысль, что в отличие от Западной Европы «деревянная Русь» не знала «каменных гнезд» феодалов — замков!

Весьма интересным было и то обстоятельство, что княжеский «город камен» стал на очень важном месте — в устье Нерли, поставив под свой контроль важнейшую артерию, связывавшую старый Суздаль с клязьмен-ско-окским речным путем. Это был серьезный политический шаг в укреплении власти владимирского князя. Недаром самый выбор места для постройки замка пришлось обставить, как «чудо»: здесь икона богородицы, которую вез Андрей из Вышгорода, якобы «остановила» княжеских коней, указав тем самым, что это место «богом любимое».

Летопись подробно рассказывает лишь о пышно украшенном храме богородицы, построенном Андреем в Боголюбове; однако несомненно, что, кроме храма, здесь был и княжеский дворец — Андрей любил бывать в Боголюбове. В кругу своих приближенных он принимал купцов и послов из ближних и дальних земель; здесь, в своем дворце, Андрей и был убит за-говорщиками-боярами в июньскую ночь 1174 года.

Можно утверждать, что «Боголюбов-город» при жизни Андрея был вторым после Владимира политическим центром княжества. Но восемь веков, прошедшие с той поры, почти стерли с лица земли остатки княжеского замка и его построек.

Еще в XII веке его ~ * _п * _ч

поогпплтпп _т, „ Боголюбове). Лестничная башня и переход (XII в.) —

разгромил и _ц ограбил _слева> монастырский собор (XVIII в.) - справа.

КНЯЗЬ рязанский Глеб. Современный вид

17*

259

Реконструкция перехода из лестничной башни во дворец (архитектор А. А. Потапов)

Затем по Владимирской земле пронесся кровавый ураган монгольского нашествия. На месте опустевшего княжеского «города» возникает Боголюбов монастырь; древние стены и постройки XII века постепенно разрушаются и исчезают или перестраиваются.

Контуры княжеского замка хорошо можно проследить и сейчас: он лежал на высоком берегу над рекой и частично сохранил свои земляные валы, прикрывавшие его с полевой, северной стороны. Из построек замка дольше других жил дворцовый собор XII века, но в конце XVII века невежественный игумен монастыря задумал расширить его окна, и древнее здание в 1722 году обрушилось, уступив место новому, аляповатому хмонастырскому собору. Рядом с ним счастливо сохранился драгоценный остаток древнего дворцового ансамбля XII века — белокаменная лестничная башня, вводившая со двора на переходы во дворец, лежавший к северу, и на хоры дворцового собора. На месте же дворца вырос корпус монастырских келий. Так древний «Боголюбов-город» и его памятники почти исчезли с лица земли и из поля зрения науки.

260

Единственной попыткой восстановить характер княжеского дворца XII века была эскизная реконструкция, сделанная в конце XIX века архитектором А. А. Потаповым. В ней был показан собственно переход к дворцу от северной лестничной башни. Верх башни был здесь изображен в виде деревянного с четырехскатной кровлей «чердака», а переход — в виде деревянного же узкого «балкона», подводившего к двухэтажному бревенчатому срубу княжеских хором (стр. 260).

Во всем этом ясно сказалось укоренившееся представление о «деревянной Руси» — даже дворец одного из могущественнейших русских князей XII века мыслился в виде деревянного здания. Таким представлялся и весь замок князя Андрея вплоть до раскопок 1934 — 1938 годов, которые позволили восстановить подлинную картину княжеского замка и вернуть Боголюбову его славу одного из выдающихся архитектурных ансамблей русского средневековья.

Летописец назвал Боголюбове «каменным городом», то есть городом с каменными укреплениями. От них не сохранилось и следа. Однако у подножия южного склона замкового плато, обращенного к реке, можно было видеть многочисленные блоки белого камня, оставшегося, очевидно, от давно разрушившихся укреплений замка* Раскопки подтвердили это предположение: неподалеку от собора, на склоне холма, были открыты остатки монументальной белокаменной башни (стр. 261).

Стало ясно, что, подобно Владимиру, боголюбовский замок сочетал деревянноземляные укрепления с белокаменными башнями. Во всяком случае они были сооружены по южной стороне замка, смотревшей с 15-метровой высоты холма на реку и пристань около замка,— это была парадная и наиболее выгодно расположенная его Сторона. Деталь кладки крепостной башни замка (XII век)

261

Можно также предполагать, что каменными были и ворота, выводившие с запада на дорогу к Владимиру, — они скорее всего были похожи на Золотые ворота столицы. С остальных сторон замок опоясывали высокие земляные валы с рублеными стенами.

Главная дворцовая площадь замка располагалась в его западной половине, примыкая непосредственно к стене с каменными башнями. Это было обширное пространство, прекрасно вымощенное небольшими плитами известняка. Поверхность площади была тщательно снивелирована, так что атмосферные осадки собирались в особые выложенные камнем желоба и отводились за черту замковых стен. На этой площади и располагался сложный комплекс построек княжеского дворца.

Раскопками удалось вскрыть лишь небольшую часть дворцового ансамбля, но и она настолько выразительна, что позволяет с достаточной ясностью судить о характере целого.

Раскопки, естественно, охватили прежде всего участок к северу от лестничной башни, там, где в описанной реконструкции архитектора Потапова «висел» деревянный балкончик перехода. Здесь, во втором этаже башни, сохранилась заложенная дверь, выводившая когда-то на переход. Сама лестничная башня давала основания для предположения о том, что этот переход был в действительности каменным. Ее западный фасад украшен двумя ярусами колончатого пояса; верхний согласовывается с

262

колончатым поясом, идущим по фасаду примыкающего к башне с юга перехода на хоры собора. Уже первый историк Боголюбова, владимирский краевед В. И. Доброхотов, в середине прошлого века предполагал, что и с севера к башне примыкало подобное же белокаменное звено переходов.

Забытая мысль владимирского ученого блестяще подтвердилась раскопками. Здесь под слоем щебня развалин сохранились цокольные части белокаменного перехода шириной более 3 метров, примыкавшего к башне под углом и направлявшегося, отклоняясь к востоку, к дворцу (стр. 264). Нижний этаж перехода представлял собой монументальную аркаду, несшую собственно переход-галерею второго этажа. Ближайшая к башне арка была узким и высоким пешеходным проемом, северная арка была широким проездом на замковую площадь с пристани. В массивном пилоне между ними было небольшое помещение для дворцовой стражи, охранявшей вход в башню. В соответствии с двумя арочными проемами по сторонам фасад караульного помещения был оформлен слепой аркой и освещался узким окном, а с восточной стороны был вход в караульную с украшенным резьбой полукруглым верхом. Верхний этаж занимала ходовая галерея, по фасадам которой тянулся колончатый пояс, связывающий переходы и башню в единое целое.

Собранные при раскопках детали свидетельствуют о чрезвычайно богатом убранстве северного перехода. Пол галереи был устлан цветными майоликовыми плитками, а стены были расписаны фресковой живописью.

Орнаментальная роспись покрывала также своды и стены проездной и пешеходной арок.

Отдельные архитектурные детали были окованы ТОНКИМИ листами Лестничная башня. Разрез

263

Общий план остатков зданий боголюбовского дворца: 1 — дворцовый собор; 2 — лестничная башня; 3 — переход во дворец; 4 — место расположения дворца; 5 — остатки южной лестничной башни; 6 — киворий; 7 — остатки башни замковых укреплений

Дворцовый собор. Резной камень

Дворцовый собор. Деталь фасада (XII век)

Дворцовый собор. Деталь портала

вызолоченной меди. Плоскости стен оживлялись вставками резных изображений из камня.

В особенности интересно применение в убранстве перехода круглой скульптуры: здесь была найдена резная из известняка голова собаки или дракона от сравнительно крупной статуи зверя.

Таким образом, на место примитивного деревянного висячего перехода, который рисовался исследователями

прошлого столетия, встает пышно украшенная живописью, золоченой медью и скульптурой часть белокаменных переходов дворца XII века.

Это предрешает вопрос и о характере самого дворца князя Андрея. Его остатки были уничтожены ставшим в XIX веке на его месте корпусом монастырских келий. Дворец несомненно был большим двухэтажным белокаменным зданием. Есть указания, что его фундаменты были встречены при рытье подвалов под корпусом келий, а наши разведки около его стен дали находки отдельных деталей дворца. Его фасады также были украшены поясом колонок, его полы были также выстланы сверкающими цветной поливой плитками.

Можно строить те или иные гипотезы об облике дворца, но каждая из них будет спорной. Представляется бесспорным лишь характер покрытий дворца: прямолинейные кровли переходов позволяют утверждать, что и кровли дворца имели в основном прямолинейную структуру. Точно так же и лестничная башня, как часть светского дворцового комплекса, хотя и смежная с храмом, должна была иметь особую форму перекрытия.

Само название подобных башен «сени» или «терем», указывающее на их связь с дворцовым хоромным ансамблем, а также анализ многообразных косвенных данных позволяют считать, что лестничные башни были покрыты пирамидальными, вероятно стропильными, шатровыми кровлями из листов золоченой меди.

Как мы говорили, на месте дворцового собора XII века теперь стоит очень заурядный монастырский храм. Однако о характере древнего придворного храма мы знаем несравненно больше, чем обо всех остальных частях дворца: его восторженную характеристику дал летописец XII века, а позже—в XVIII веке—составитель летописи Боголюбова монастыря игумен Аристарх довольно подробно описал рухнувший древний храм, наконец, раскопки дали такие факты, что многое, казавшееся преувели

265

чением летописца, оказалось самой живой реальностью. К тому же строители существующей церкви не разобрали до конца стен и столбов дворцового собора, но использовали их в качестве фундаментов для новой постройки. Поэтому план собора был установлен с полной точностью (стр. 264).

Это был храм обычного для того времени типа — с четырьмя столбами, несущими главу, и с тремя алтарными полукружиями с восточной стороны. Хоры собора, куда вели переходы из дворца, были местом князя, его семьи и приближенных во время богослужения, здесь же происходили княжеские совещания или приемы купцов и послов, так что придворный собор был не только культовым зданием.

Его фасады были богато украшены профилированными пилястрами и полуколоннами, ряд колонок также опоясывал здание, его переходы и лестничные башни. Три входа в собор были украшены богатыми перспективными порталами. Западный из них сохранил следы оковки косяков золоченой медью — это был главный вход в храм. Несколько сохраненных в новом соборе резных камней, вместе с найденными при раскопках, позволили составить представление о резном убранстве верхних частей фасадов.

Но особенно примечательным был собор внутри. В отличие от современных ему храмов, имевших крестообразные столбы, здесь были прекрасно выложенные из белого камня мощные круглые колонны, расписанные под белый мрамор; их венчали гигантские лиственные вызолоченные капители. Эти колонны подчеркивали большую свободу и воздушность помещения храма, сообщали ему светский, «зальный» характер.

Летописец изумленно рассказывал, что дворцовый собор был весь «окован золотом». Оказалось, что, кроме обработки тонкими листами золоченой

266

меди фасадных деталей и входов, в соборе весь пол был выстлан толстьши плитами меди, запаянными оловом. Понятно, что когда начищенный до блеска металл сверкал отражением солнечных лучей или огня свечей и лампад, он казался «золотым».

Пол хоров был также очень красив — его высти. лали затейливо украшенные поливные плитки с изображениями петухов, гусей и пр.

Стены храма были покрыты сплошной фресковой росписью, многочисленные фрагменты которой были найдены при раскопках. Легкая белокаменная алтарная преграда отделяла алтарь от помещения для молящихся.

Если к этому добавить, что, по словам летописца,

ДВОрЦОВЫЙ СОбор был ПО' лон золотой, усыпанной драгоценными камнями утвари, то станет понятным то изумление, которое испытывали современники Боголюбского, попадавшие в его храм. А князь Андрей любил прежде всего показывать послам или купцам из Византии, Италии и других стран свой собор и приказывал вести их на его хоры. Это был весьма убедительный способ пропаганды могущества и экономических возможностей «владимирского самовластца».

Раскопки с южной стороны от собора вскрыли сохранившиеся меж монастырских могил и склепов незначительные остатки южного крыла дворцовых переходов и второй южной башни. Оказывается, дворцовый собор не замыкал собой дворцового ансамбля, но был лишь его очень эффектным центральным звеном. С юга, симметрично северному, примыкал южный переход, связывавший соборные хоры с башней, а далее шел новый участок переходов, соединявший всю систему дворцовых зданий с верхом белокаменной крепостной башни замка, откуда открывались широкие просторы клязьменских пойм и речных излучин с белыми зданиями княжеского Покровского монастыря на Нерли.

267

Реконструкция части дворцового ансамбля

Таким образом, боголюбовский дворец князя Андрея представлял совокупность связанных между собой частей. Северное крыло ансамбля составлял собственно дворцовый корпус, звено переходов соединяло его с лестничной башней и далее — с собором. Его хоры как бы включались в анфиладу переходов, продолжавшихся и к югу от собора вплоть до крепостной башни замка.

Общая протяженность дворцового комплекса составляла около 80 метров. Развернутые узкой полосой с юга на север, дворцовые здания имели лишь два главных фасада. Один был обращен к восточной половине замка, к дороге со стороны речной пристани. Сюда открывались прекрасное тройное окно, вход северной башни и выход из сторожевой камеры под переходом.

Прибывший в Боголюбово через аркады переходов попадал на главную дворцовую площадь. На убранство западного фасада дворца зодчие и обратили особое внимание. Собор выходил на площадь окованным золоченой медью порталом, золоченая медь и резной камень украшали западный фасад северного перехода, колончатые пояса торжественными горизонталями связывали в единое целое дворец, переходы, башни и собор.

Парадность западной стороны ансамбля и дворцовой площади была подчеркнута также постановкой на ней весьма изящной и необычайной постройки, о существовании которой до раскопок трудно было даже догадаться. Теперь перед западным фасадом собора возвышается когда-то завершавшаяся шатром с зелеными изразцами открытая часовня с характерными для XVII века грушевидными столбами. Она носит назва-

268

ние «святого шатра»; шатер этот осеняет большую белокаменную чашу, из которой якобы сам Андрей Боголюбский оделял деньгами мастероз-строителей. Как показали раскопки, предание имело некоторое основание. Оказалось, что кирпичная часовня XVII века стала на месте замечательной постройки времени Андрея. Чаша стояла на трехступенном круглом пьедестале, на дне чаши был высечен крест: она предназначалась для освященной воды либо была крестильной купелью. На краю нижней ступени прекрасно сохранились базы восьми круглых, утончавшихся кверху колонн, несших, как показывает сравнительный материал, восьмигранный верх, увенчанный шатром, вероятно окованным, как и шатры лестничных башен, золоченой медью. Легкость и* изящество этой редчайшей постройки, именовавшейся «сенью», «теремцом» или «киворием», свидетельствует о высоком искусстве княжеских зодчих, создателей боголюбовского замка. На одном из камней пьедестала под чашей мастер вырезал родовой знак князя Андрея; это значило, что выдающиеся мастера строительного искусства входили в круг феодально-зависимых людей княжеского двора.

Таков был центральный архитектурный комплекс боголюбовского замка. Его мы дол лены дополнить известной по источникам служебной частью.

Внутри стен и валов замка, но, конечно, в отдалении от торжественной, парадной дворцовой части, размещались конюшни,' где стояли кони княжеских дворян-милостников, арсенал, хранивший их оружие, глубокие княжеские погреба и другие хозяйственные постройки. Вероятно, в замке размещались и жилища приближенных к князю бояр и дружинников.

Таким в итоге историко-археологических исследований недавних лет представляется боголюбовский замок, созданный в 1158—1164 годах зодчими князя Андрея. Это новый памятник, свидетельствующий о необычайно быстром расцвете культуры и искусства во Владимирской земле XII века.

Владимирские зодчие, создавая боголюбовский дворцовый ансамбль, широко использовали и развили приемы и традиции русского зодчества. В самой схеме комплекса: дворец — переходы— лестничные башни — «сени» — храм — ясно сказывается лежащая в ее основе

269

схема богатого русского деревянного трехчленного жилья с его жилой избой, сенями и чистой парадной клетью. В Боголюбове эта схема развернута и воплощена в камне с необычайной широтой и художественным эффектом.

Также о деревянном зодчестве говорят сравнительно небольшие лестничные башни, напоминающие «теремные» вышки княжеско-боярских хором. Но в то же время эти башни, фланкирующие в строгой симметрии дворцовый храм, напоминают величавые образы крупнейших храмов Руси — киевской Софии, черниговского Спаса и других с их могучими лестничными башнями — «вежами».

Несомненно, что стремление напомнить этот торжественный прием построек эпохи величия и силы Киевской Руси руководило строителями княжеского замка.

Зодчие с большим художественным вкусом и чутьем расположили дворцовые здания на площади замка и связали их с окружающим ландшафтом так, что дворец был особенно хорошо виден с южной, заречной стороны.

В составе зодчих Боголюбова были не только местные мастера, но и пришельцы из других земель. В частности, здесь работали строители из Галича, знакомые с приемами романской архитектуры. Их участию обязано появление, например, колончатых поясов и перспективных порталов. Широко используя архитектурный опыт Киевской Руси и других земель, зодчие князя Андрея создали в Боголюбове совершенно своебраз-ный тип дворцового замкового ансамбля.

Раскопки в Боголюбове обогатили наши представления о высоком уровне технической и художественной культуры Владимирской Руси. Перед нами возник облик мощного феодального замка князя Андрея с каменными башнями и пышным и сложным дворцовым ансамблем. Все это вновь и вновь говорит о быстром развитии и высоких достижениях русской культуры, опрокидывая обветшалые «теории» об «отсталости» древней Руси.