КНЯЖЕСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ

По видимому, в первые годы княжения Владимира Мономаха в Киеве (1113—1115), эту беспокойную далекую землю и получает сын умершего в 1112 году Давида Игоревича — Всеволодко Давидович, на долю которого и выпадает в первую очередь восстановление крепости. С началом ее и было связано благоустройство площадки старой крепости: ее погоревшие строения засыпаются привозным грунтом, который заполняет и естественные неровности Замковой горы.

Ряд последующих сообщений летописи свидетельствует о большом значении, которое имело новое Гродненское княжество. В 1116 году Владимир Мономах выдает за Всеволодку свою дочь Агафию. Позже, в 1128 году, когда наследник Мономаха Мстислав киевский организует свой знаменитый поход на Полоцкую землю, в нем участвуют и гродненские полки, названные на третьем месте после владимиро-волынских и туровских войск. Новый поход Мстислава с крупными силами, в составе которых были снова гродненские дружины, на Литву в 1132 году был, видимо, непосредственно связан с задачей упрочения границ Гроднещ ского княжества.

После смерти Всеволодки гродненского (1141 г.) его наследниками остаются три сына: Мстислав, Борис и Глеб, а дочерей Всеволодки киевский князь Всеволод выдает в 1144 году замуж за соседних князей— Владимира Давидовича дрогичинского и Юрия Ярославича туровского. В этом акте, организованном также великим князем киевским, мы снова видим проявление пристального интереса Киева к делам Гродненского княжества: браки связывали семейными узами гродненскую династию с княжескими домами соседних земель, содействуя сплочению их сил в интересах киевской политики.

На протяжении всего XII столетия преемники Всеволодки и выступают неизменно в качестве верных вассалов киевского великого князя и водят свои полки в организуемые им походы. Только" раз, под давлением росшей на севере силы владимирского князя Андрея Боголюбского, гродненские полки вынуждены были участвовать в организованном' им походе на Киев.

Таким образом, расположенное далеко от коренных русских земель Гродно находилось в очень тесной связи с ними. Гродненские дружины, не раз видели «мать градов русских» — Киев и другие города Руси; участники этих походов имели возможность знакомиться с их культурой и. бытом и переносить виденное в жизнь Гродно. Не меньшее значение имели торговые связи, приносившие в Принеманье изделия и материалы из Южной Руси и других земель.

Район этих связей хорошо очерчивается находками из раскопок слоев XII—XIII веков на Замковой горе. С русского юга попрежнему шли стеклянные браслеты, шиферные пряслица, трубчатые замки, бронзовые тельные кресты, дорогие ткани, стеклянная посуда и др. Из Прибалтики шел янтарь, через Новгород — свинец, а с запада, — вероятно венгер-

277

ская медь. Возможно, из Киева или с Волыни были привезены в Гродно колокола для храма в крепости. Сходство знаков княжеских ремесленников на кирпиче построек крепости со знаками на товарных дрогичин-ских пломбах может указывать, что в русском экспорте на запад, в Польшу, некоторая доля товаров принадлежала Гродно и Гродненскому княжеству. Все это содействовало подъему культуры Гродно в XII — XIII веках и обеспечивало ей высокий общерусский уровень. Но основой этого расцвета был быстрый рост местных производительных сил — сельского хозяйства и ремесла и превращение Гродно в значительный для русского пограничья торгово-ремесленный город.

Все эти процессы мы можем наблюдать лишь в отраженном виде на очень ограниченном материале изученного раскопками участка княжеской крепости, городского детинца, который, конечно, не может дать представления о жизни города в целом, о ремесленной деятельности на посаде, вне крепостных стен. Прежде всего охарактеризуем застройку Замковой горы в XII—XIII веках.

Превращение маленькой крепости в княжескую резиденцию не могло не сказаться самым решительным образом на ее облике. Следы старой, сгоревшей крепости исчезли в мощном насыпном «нивелировочном» слое. Были восстановлены ее укрепления. Княжский двор расположился, повидимому, в восточной части Замковой горы, у выхода из детинца в город, — там же, где и позже стоял дворец Витовта, а теперь стоит здание Гродненского государственного историко-археологического музея — бывший дворец Стефана Батория. Скорее всего дворец XII века был деревянным, но, может быть, и кирпичным, так как еще при жизни Все-володки, между 1116 и 1141 годами, в центре дворца был выстроен кирпичный богато украшенный храм (Нижняя церковь), а несколько позже, в третьей четверти XII века, оборона крепости была усилена сооружением кирпичных башен, из которых сохранились остатки двух: южной — выходившей на склон горы к Неману, и западной — на остром мысу над устьем Городничанки. Об этих постройках мы будем говорить особо.

К западу от Нижней церкви располагалось несколько деревянных жилых и хозяйственных построек. Срубные избы размером 4X4 метра с печами из булыжника на глине, тесовой двухскатной кровлей, иногда с сенями и завалинками, а также деревянные настилы мостовых, — все это дает типичную картину древнерусского города и находит себе параллели в Старой Ладоге, Новгороде и столице Давида Игоревича — Давидгород-ке на Горыни. Интересно, что в это время складывается устойчивая планировка мыса с двумя перекрещивающимися улицами: поперечной с севера на юг и продольной — от западной башни к городским воротам крепости. Застройка первоначально была довольно редкой, оставляя значительные свободные пространства около храма.

Среди предметов вооружения, характеризующих дружину, отметим богато украшенные инкрустацией шпоры и бронзовую боевую булаву с четырьмя шипами (см. рис. на стр. 280).

278

Расположение древних зданий на Замковой горе: черное — постройки XII века;

штрих — постройки времени Витовта (конец XIV — начало XV века); пунктирный штрих — постройки времени Стефана Батория (конец XVI века); без штриховки — пос!ройки позднейшей поры. Постройки XII века: 1 — Нижняя церковь; 2—южная башня; 3 — западная башня; 4 — Верхняя церковь (нач. XV века)

Археологический материал позволяет сделать более подробную характеристику хозяйства и быта княжеского детинца XII—XIII веков.

Земледелие представлено многочисленными остатками запасов зерна, хранившихся в княжеских житницах. Здесь мы видим рожь, пшеницу, ячмень, являвшиеся ведущими зерновыми культурами; возделывались также просо, овес, горох, мелкоплодные конские бобы и начала культивироваться гречиха. Можно предположить, что земледелие было паровым. Также типичен земледельческий инвентарь — железный наконечник сохи, коса-горбуша для косьбы в залешенных угодьях, заступ, деревянные лопаты, жернова для ручного домашнего размола зерна.

В городе были и фруктовые сады, в которых культивировались слива и вишня.

Соотношение скотоводства и охоты изменяется в сторону роста удельного веса охотничьей добычи (кости домашних животных составляют 32,4%, диких 67,6%). В составе стада падает процент крупного и мелко-

279

Шпора, инкрустированная медыо, и бронзовая боевая булава с четырьмя шипами

го рогатого скота и повышается количество свиней и лошадей; скот характеризуется мелкопородностью. В составе же охотничьей добычи вырастает значение зубра и косули; уже в это раннее время начинается истребление красы гродненских пущ — зуб-¹ ра. Горожане также много занимаются рыболовством, превращающимся в специальный промысел, о чем свидетельствует большой ассортимент крючков от огромных (длиной 6—7 сантиметров) до маленьких. Костные остатки рыб свидетельствуют, что среди добычи гродненских рыбаков преобладал ныне редкий в Немане сом крупных размеров (до 1,8 метра длиной).

Полнее мы можем охарактеризовать и развитие ремесла в Гродно в XII—XIII веках.

Большой прогресс переживает керамическое производство в связи с началом княжеского строительства. В Гродно появляются кирпичные сараи и обжигательные печи, в которых изготовляются десятки тысяч штук плоского стенного и фасонного кирпича. Возможно, что эти сараи и печи стояли в овраге Городничанки, используя ту же желто-жгущуюся глину, на которой и теперь работают гродненские кирпичные заводы. Отформованный кирпич подсушивался на открытом воздухе, на площадку забегали собаки или овцы — иногда на кирпиче глубоко оттиснуты их следы. Часть кирпичников, метящих свою продукцию княжеским знаком, повидимому, уже попала в состав феодально зависимых людей княжеского хозяйства (см. рисунок на стр. 281 внизу — верхний знак).

Здесь же кирпичники осваивали сложную технику изготовления поливных плиток, покрытых блестящей желтой, зеленой и коричневой глазурью, для отделки полов и фасадов княжеских построек; плитки имели различные размеры и формы — от простых геометрических до сложных фигурных, из которых набирались замысловатые красивые узоры; их изготовление требовало большого мастерства и точности формовки.

Возможно, что во главе этого дела стояли опытные киевские или волынские мастера, передававшие свои знания их гродненским собратьям; и — надо отдать должное гродненским кирпичникам — они блестяще освоили это производство. Они же изготовляли и бытовые поливные изделия — подсвечники в виде кубиков с отверстием для свечи, расцвеченные поливой детские игрушки, посуду. ~ Улучшается и производство обиходной посуды, при

Рыболовные ^{этом постепенно} стираются черты местных особенко-крючки стей.

280

Нижняя церковь в Гродно (XII век). Остатки узорчатого пола

Очень богато представлено в материалах раскопок в Гродно сапожное ремесло. Найденные образцы разнообразной обуви характеризуют обувь простого «работного» люда крепости. Среди этих образцов нет хороших, дорогих сапог. Это очень просто закроенная и сшитая мягкая обувь типа поршней, сандалий, туфель, башмаков с отогнутым верхом, закрепляющихся на подъеме ноги пропущенными сквозь боковые прорези сыромятными ремешками.- Иногда и эта обиходная обувь украшалась узором ив мелких наколов и вышивкой от подъема до носка (см. рис. на стр. 282). Найдены также прямые сапожные шилья.

Несомненно, специализировались в особые ремесла некоторые отрасли обработки дерева: бондарное дело, изготовление гребней, резка ложек и деревянной посуды. Прочие деревянные вещи бытового и хозяйственного обихода изготовлялись домашними средствами. Таковы мутовки для сбивания масла из тонкой сосны с обрезанной розеткой сучков, веретена, лопаты, лодочные весла и разнообразные колотушки; среди них особо нужно отметить «пральники» — колотушки, употреблявшиеся при стирке одежды и обивании головок льна, совершенно схожие с бытующими и ныне в белорусской деревне. Очень интересны детские деревянные игрушки— стрелы и мечи, хорошо передающие древнюю форму русского меча, и драгоценный остаток какого-то струнного инструмента — колок для натягивания струн, сходный по форме с современным колком.

Домашними промыслами также были .прядение и ткачество, представленные рядом находок. Кроме обычных пряслиц овручского шифера, найдено деревянное веретено, большой костяной гребень для чесания льна, деревянные рогули для насадки кудели, обрывки пряденых ниток и крученых шнуров из льна и конопли. От ткацких станов сохранились деревянные части — «навои» для намотки ниток и «сбои», закрепляющие кросна. Есть также обрывки грубой шерстяной ткани — «сукна» коричневого цвета, вытканного в елочку. В связи с тканями упомянем тонкие, хорошо сделанные швейные иглы и маленький бронзовый наперсток.

Особый интерес представляют художественные ремесла: литье украшений и резьба по кости.

В крепости несомненно жил ювелир-литейщик, поставлявший на княжеский двор и на рынок разнообразные литые украшения — ложнозерненые бусы, звездообразные подвески, перстни, различные бляшки. Если среди находок в крепости XI—XII веков были всего две литейные формочки, сделанные из почти необработанных плиток камня, то в конце XII—

Знаки мастеров на кирпиче

281

начале XIII века крепостной литейщик обладал целой серией прекрасно сделанных, усовершенствованных и приспособленных для массовой продукции разъемных форм с

Образец кожаной обуви (XII век)

бронзовыми скрепляющими штифтами (см. рис. на стр. '281). Эти усовершенствования были делом киевских

•ювелиров конца XII — начала XIII века, и, важно отметить, что они сразу же стали известны гродненскому мастеру; возможно, правда, что он прибыл в Гродно с юга. На одной из формочек вырезан княжеский знак. Отсутствие в составе находок изделий, изготовленных в описанных формах, указывает, что продукция ювелира быстро уходила из рук мастера на рынок.

Подобно литейщику-ювелиру в крепости жил один или несколько •костерезов — во всех слоях XII — XIII веков находили множество отходов и полуфабрикатов их производства: обрезки кости, начатый

обработкой рог оленя, различные куски опиленных костей и т. п. Наряду -с простыми вещами, встречавшимися и ранее, как различные проколки из обточенных и отполированных костей или рога, костерезы в это время производят множество полезных вещей. Таковы красивые орнаментированные обкладки и обоймицы от рукоятей ножей, мастерски сделанные гребни разных форм, застежки одежды, поясные накладки причудливой формы.

В орнаментации, состоящей из простых элементов — «глазков», сделанных маленьким циркульном, и насечек, костерезы проявляют большой вкус, достигая комбинацией простых приемов разнообразия художественного эффекта. Они применяют также своеобразный способ выжигания узора на поверхности вещи. В распоряжении костерезов был большой набор инструментов: ножи, пилки разной толщины, сверла не

скольких калибров, набор циркульков для «глазковой» орнаментации, наконец они имели небольшой токарный станок, позволявший точить из кости или твердого дерева мелкие объемные вещички, например игрушки-бирюльки. Весьма вероятно, что эти же костерезы занимались изготовлением тонких изделий из янтаря и камня — янтарных крестиков и бус и литейных формочек; находившийся в их распоряжении инструмент был достаточен для производства этих вещей.

В этой связи необходимо упомянуть интереснейшую находку — маленькую скульптуру из светлого камня, изображающую ладью с воинами на ней. Мастер с прекрасным знанием дела изобразил тип боевой ладьи с двусторонним ходом и палубой, прикрывающей гребцов, появившийся, по данным летописи, впервые в середине XII века в Киеве. По бортам

282

сделаны круглые отверстия для весел и висят миндалевидные, типичные для XII—XIII веков щиты. На ладье четыре воина: один сидит на корме и правит, второй, встав на четвереньки на носу, смотрит вперед, два остальных сидят на середине бортов ладьи.

Это редчайший памятник, драгоценный как по мастерству и тонкости исполнения, так и по выразительному реализму изображения, дающего точный «портрет» известного нам лишь по описанию в летописи типа русской боевой ладьи XII века, который несомненно был в ходу и на Немане. Повидимому, описанная скульптурная вещь была шахматной фигурой — ладьей, которая позволяет представить себе, как красив был полный набор фигур игры.

На некоторых из охарактеризованных вещей имеются надписи и рисунки, позволяющие догадываться о знакомстве горожан с грамотой и рукописной книгой. На совершенно необработанной кости костерез со знанием дела вырезал серию случайных букв. Какая-то девушка процарапала на своем шиферном пряслице длинную двухстрочную надпись: «г(оспо)ди помози рабе своей...» (конец не читается). Мастер-ювелир начертил тонкой иглой на обороте своей формочки сложный плетеный узор, близко напоминающий книжную заставку.

Таковы важнейшие серии вещей, характеризующих развитие различных ремесел в Гродно в XII—XIII веках. Следует вновь подчеркнуть, что нарисованная выше картина их состояния очень неполна: мы знаем материал лишь из части территории детинца и не знаем материалов самого посада, располагавшегося, возможно, на смежном с Замковой горой плато Нового замка. Есть основания полагать, что он занимал к XII веку более обширное пространство к северо-востоку от замковых высот, и Гродно стало подлинным торгово-ремесленным городом.

276