СОФИЙСКАЯ АЗБУКА 2

Черноризец Храбр, как мы видели, не дает примера на буквущ, и только в позднейших списках его «Сказания» XV— XVI вв. к слову на букву Ш — «широта» добавлено «или щедрота»91.

В Добромировом евангелии XII в. встречается уже два начертания буквы Щ: одно, целиком стоящее в строке, и другое, в котором короткий хвостик немного выступает вниз за строку (рис. 13).

Следовательно, буква Щ с длинным хвостом, близкая древнерусским письменным памятникам, появляется в южнославянских рукописях только с XIII в. (Норовская псалтырь, Евангелие Кохно, Мануйловский апостол, Минея Григоровича и др.)92.

Каким же образом в Остромировом евангелии и Изборнике 1073 г., переписанных из болгарских оригиналов, могло появиться Щ с длинным хвостом — начертание, не известное болгарским письменным памятникам XI в.? А. И. Соболевский пытался объяснить подобные палеографические несоответствия тем, что до нашего времени не дошли восточноболгарские рукописи (из Преслава — центра болгарской письменности в IX—X вв.), в которых могли быть такие начертания93. Сейчас благодаря археологическим исследованиям о восточноболгарской письменности известно несколько больше, чем тогда, когда этим вопросом занимался А. И. Соболевский. Мы имеем в виду находки граффити IX—X вв. в Круглой церкви в Преславе, в которых вместо Щ употребляется также ШТ94. Таким образом, предположение А. И. Соболевского в отношении буквы Щ не подтвердилось.

Итак, Щ с длинным хвостом не может быть выведено из указанных болгарских письменных памятников, но эта особенность графики наиболее ярко проявляется в Щ из софийской азбуки, где буква имеет очень длинный хвост. На основании сказанного возникает вопрос: не отражает ли Щ с длинным хвостом, встречающееся в древнерусских книжных памятниках XI в., черты графики письменности, употреблявшейся христианской общиной на Руси до официального введения христианства в 988 г.? Звуковое значение буквы Щ (SC), ее графика и место находки в культурном центре восточных славян — Киеве позволяет ответить на этот вопрос утвердительно.

Когда же на Руси могла возникнуть необходимость в письменности? Современная историография накопила уже достаточно фактов относительно того, что IX век был весьма важным в историческом развитии восточных славян: в это время развивается древнерусский феодализм и окончательно оформляется как государство Киевская Русь, на ее территорию проникает христианство.

Приведем несколько примеров, свидетельствующих о проникновении на восточнославянские территории христианства задолго до его официального введения при князе Владимире в 988 г., к которому обычно относят начало письменности на Руси.

В Никоновской летописи под 864—867 годами читаются любопытные известия, которые в последнее время снова привлекли внимание ученых95. Летописная запись сообщает о походах киевского князя Аскольда на Царьград при византийских царях Михаиле, Василии и патриархе Фотии96. Относительно числа походов на Царьград в IX в. существует несколько разных мнений, но первый из них, состоявшийся около 860 г., не вызывает сомнений. Он завершился выгодным для Руси соглашением. Одним из последствий этих внешнеполитических акций было частичное принятие Русью христианства97. Эти известия находят подтверждение в греческих письменных источниках, например, в «Окружном послании» Фотия98.

Сведения о христианизации Руси содержатся и в других византийских источниках: «Словах» Фотия, биографии императора Василия Македонца, в «Рассказе о крещении россов» (так называемая легенда Бандури) и др. К сожалению, ни в греческих, ни в древнерусских источниках не называется дата первого введения христианства на Руси. На основании «Послания» Фотия можно заключить, что это было в 60-х годах IX в.980

Глухим отзвуком христианизации Руси в середине IX в., по-видимому, является упоминание о принятии христианства «от греческого царя и от Фотия патриарха Царьградского», читающееся в Церковном уставе Владимира и относимое некоторыми исследователями к непонятным анахронизмам".

Христианизацией Руси при Аскольде, по-видимому, объясняется и довольно странное на первый взгляд направление миссионерской политики Византии в IX в. В 860—861 гг. Кирилл едет в Хазарию, в следующем 862 г.— в Моравию. Русь же, расположенная между этими странами, не интересует ни Кирилла, ни его покровителей из Царьграда.

Таким образом, на Руси к середине IX в. уже возникла потребность в письменности. В ней нуждался складывающийся государственный аппарат, экономика страны и христианская религия.

Все сказанное дает основания полагать, что азбука из Софийского собора в Киеве представляет собой либо какой-то вариант греко-славянского письма с четырьмя добавочными буквами, проникшего на Русь из Болгарии, либо, что менее вероятно, локальный вариант письменности, возникшей из греческого уставного письма на восточнославянских территориях.

Наиболее убедительным доказательством существования письменности на Руси в период до официального введения христианства при Владимире Святославиче, безусловно, могли бы быть письменные памятники этого времени. К сожалению, оригиналы их не сохранились до нашего времени. В «Повести временных лет» под 907, 911, 944 и 971 годами, как известно, читаются договоры Руси с греками, вписанные в летопись в XII в. Особенно интересны договоры Олега 911 г. и Игоря 944 г. В них имеются любопытные статьи и приписки. В одной из таких приписок говорится о том, что договор написан на «двою хартью», т. е. в двух списках, предназначавшихся для каждой из договаривавшихся сторон. В Византии, по свидетельству Менандра, договорные грамоты изготовлялись в двух экземплярах. Один список переводился на язык народа, с ко-

торым заключался договор, а другой, написанный по-гречески, оставался у императора100. Следовательно, один из списков договорных грамот Олега и Игоря должен был быть написан на языке, употреблявшемся на Руси. Действительно, С. П. Обнорский доказал, что упомянутые договоры были переведены на славянский язык еще в глубокой древности. Он подчеркнул, что особенно неудачен перевод договора 911 г., в котором содержится много грецизмов и нарушений требований русского синтаксиса101. В этом же договоре упоминается о древнерусском обычае писать завещания на случай смерти, а в конце его есть намек на какие-то более ранние договоры с греками, скрепленные не просто «словесем», но «и писанием и клятвою твердою»102.

В договоре 944 г. одна из статей требует, чтобы послы и купцы, направлявшиеся по делам в Царьград, имели при себе уже не золотые и серебряные печати, как прежде, а специальные сопроводительные грамоты103. Важным свидетельством христианизации Руси в X в. является упоминание в этом договоре церкви св. Ильи на Подоле в Киеве104.

Вопрос о том, какова была графика письма договоров Руси с греками до сих пор оставался открытым105. На основании последних археологических находок, как кажется, можно более определенно говорить о графике этих документов. В пользу близости ее к кирилловскому письму свидетельствуют эпиграфические находки в Софийском соборе, в подавляющем большинстве написанные кириллицей, а также открытая нами азбука. О том же свидетельствует и надпись на корчаге — хозяйственном сосуде, найденном в Гнездово, возле Смоленска. Эта корчага середины X в. имеет надпись «гороухща», «гороушна» или «гороунща», как ее читает А. С. Львов106. Славянская надпись на сосуде, в пользу которой свидетельствуют буквы Щ или Ш, указывала на содержимое корчаги — горчицы или какого-то горючего вещества. Несмотря на лаконичность, надпись дает возможность сделать весьма ценные выводы. Она подтверждает, что на Руси в X в. пользовались письменностью, близкой по графике к кириллице107. Запись свидетельствует также о том, что в это время письменность уже обслуживала экономические потребности страны.

Сравним графику софийской азбуки с графикой надписи на корчаге из Гнездова. К сожалению, лаконичность надписи

дает возможность сравнить только написание букв А, О, Р, У. Остальные буквы читаются исследователями по-разному. М. Н. Тихомиров и Д. А. Авдусин усматривают в надписи на корчаге X и Щ; П. Я. Черных — лигатуру из двух букв N и Щ; А. С. Львов считает, что первоначально запись читалась «гороуща», т. е. с буквой Щ, исправленной затем в лигатуру из N и Щ108. На той же корчаге из Гнездова, немного в стороне от упомянутой надписи, есть еще стоящая отдельно буква N. Из буквенных знаков, чтение которых не вызывает сомнений, наиболее важными для сравнения являются N иР, поскольку палеография их хорошо разработана. N имеет несколько вытянутую прямоугольную, а не квадратную форму. Перемычка ее идет от самого верха левой до самого низа правой мачты. Буква Р малоформатная, целиком, вместе с хвостом, стоит в строке. Она относится к тем начертаниям, которые В. Н. Щепкин называл «малым масштабом» и приписывал первоначальной кириллице109. Кроме того, Р в надписи из Гнездова и в софийской азбуке имеет треугольную головку той формы, которая изредка встречается в древнейших начертаниях буквы. Подобное малоформатное Р с аналогичной головкой употреблено в надписи на Тмутараканском камне 1068 г. Начертания букв N и Р полностью совпадают с графикой этих букв в софийской азбуке.

Другие две буквы из надписи на гнездовской корчаге — А и У — несколько отличаются от начертаний их в азбуке из собора. При этом следует учитывать, что софийская азбука дошла до нашего времени в автографе XI в., что наложило отпечаток на начертания ее букв.

Буква А на корчаге имеет необычно удлиненную правую черту, далеко выходящую вниз за строку. Правда, такое начертание могло появиться в результате соскальзывания резца. Буква У и в надписи, и в азбуке, имеет длинные хвосты, но направлены они в разные стороны: в азбуке — вправо, а в надписи на корчаге — влево. Буква О в надписи в двух случаях имеет форму правильного круга, а в азбуке она несколько угловатая, что объясняется трудностью начертания округлых линий на штукатурке.

Палеографические особенности надписи на сосуде из Гнез-довского могильника возле Смоленска, ее датировка серединой X в. дают возможность утверждать, что графика букв на корчаге довольно близка к азбуке, которая обнаружена в Софийском соборе в Киеве.

Что же это было за письмо, азбука которого уцелела на стене Софийского собора в Киеве? Опираясь на информацию, содержащуюся в граффито, можно сделать некоторые предположения о его особенностях. Выше говорилось о том, что это было уже более развитое письмо, чем то, которое Храбр называл «без устроения». В нем были четыре добавочные славянские буквы. Но главная его особенность — отсутствие знаков для передачи соответствующих звуков. Эти звуки славянской речи должны были передаваться на письме с помощью других букв или сочетаний букв. Как это делалось в докирилловской письменности, мы уже видели на примере написания названия буквы Б — «буки» — в сказании Бандури. Об этом же можно судить по названиям рек, городов восточно-славянских племен в сочинении «О народах» Константина Багрянородного, описывающего знаменитый путь «От Грек» из Царьграда в Киев и далее. Все встречавшиеся славянские названия он вынужден был транскрибировать греческими буквами. Звук ч в названии города Чернигова он передавал, например, сочетанием Т («тау») и 3 («дзеты») Т^6f>Vtjjr(djrc<V110; у — передавал через ои; ь — то через t, то через в; ъ — через

00    и т. д. Есть основания думать, что звук ч с помощью азбуки, открытой в соборе, передавался уже не сочетанием Т и 3, как в письме «без устроения», а буквой Щ111.

В софийской азбуке нет буквы Ю, которая при письме, видимо, заменялась сочетанием знаков I и ОУ. П. А. Лавров, объясняя происхождение этой буквы, замечал, что в дальнейшем У исчезло, а остались 10, которые затем были соединены горизонтальной черточкой112. Свою мысль исследователь иллюстрирует примером из кирилловской части Зоографского евангелия, где в слове «лючитися» буква Ю передается сочетанием

1    десятеричного с н (ОУ), соединенных горизонтальной прямой113. Среди софийских граффити также есть примеры подобного употребления # . Так, в надписи из апсиды Георгиевского придела (№ 141), сохранившейся фрагментарно: HrNATH X П... РОБУ МОИ и ЛИД... («Игнатию... рабу мою Лид...») в имени Игнатия и в слове «мою» вместо буквы Ю употреблено сочетание Н (И восьмеричного) с к . В этой же надписи интересно написание буквы У с хвостом, направленным вправо, а не влево, как обычно, т. е. так, как в софийской азбуке. В связи с этим интересно отметить следующее.

Во время археологических раскопок в Новгороде были обнаружены две древнерусские азбуки. Одна из них написана мальчиком Онфимом на рубеже XII и XIII в. на бересте, а другая вырезана на деревянной дощечке в XIV в.114 Обе азбуки насчитывают по 36 букв, совпадает в них и порядок написания букв. Но самым интересным является то, что кроме У, стоящего на своем обычном месте между ТиФ, в них есть лигатура К , написанная после Ъ перед Ю. Полагаем, что приведенные примеры употребления вместо Ю букв Н К , а также место лигатуры Н в азбуках из Новгорода перед Ю, вероятно, свидетельствуют о том времени, когда в древнерусской письменности для передачи звука Ю еще не было специального знака.

Итак, обнаруженная в Софийском соборе в Киеве азбука отражает тот этап развития славянской письменности, когда происходило постепенное ославянивание греческого алфавита и добавление к нему первых славянских букв. Азбука, подтверждая эволюционное развитие кирилловского письма в ранний период его становления, является важным источником для истории славянской и восточнославянской письменности. Она подкрепляет мнение тех ученых, которые считают, что глаголица, содержащая следы индивидуального творчества и изобретенная Кириллом в 863 г., была старше кириллицы. Но при этом имеется в виду кириллица, известная по сохранившимся памятникам письменности XI в., явившаяся, вероятно, результатом «устроения» при дворе болгарского царя Семиона в конце IX — начале X в. Еще старше глаголицы протокирилловское письмо, существовавшее у славян задолго до изобретения Кирилла.